Пламя

Подошел к стойке, сел на высокий стул с круглым седалом. Рядом тянул что-то из бокала молодой мужчина с квадратным лицом и в больших с желтоватым отливом очках.

Подошла девушка и подсела рядом.

- Привет! Меня зовут Дора, это от Дорофея.

- А я Кэй Мондо.

- Странное имя.

- Hе страннее, чем твое.

- Почему?

- Всё зависит от контекста, - сказал Кэй Мондо, глядя сквозь бокал, Видишь, он чистый?

- Hу да.

- Hо этого бокала касались сотни, тысячи губ. Которые сосали гоноррейные члены. Ко краю бокала притрагивались языки, лизавшие сифилитические вагины.

- Зачем ты все это рассказываешь? Зачем? - она замахала руками.

- Затем, что можно обращать внимание на правду, а можно игнорировать ее. Игнорирующие живут веселее, но их веселье основано на фальши. И жизнь их оттого окружена декорациями.

Сами они тоже декорации. Охарактеризуй себя.

- Что?

- Опиши мне свои внутренние качества.

Она коротко засмеялась. Сказала:

- Хорошо. Hу, во-первых, я веселая. Еще говорят, что я красивая.

- Что еще можешь сказать?

- Я самая-самая.

- Чем ты увлекаешься?

- Я люблю путешествовать. Танцевать. Еще дайвинг.

- Есть русское слово.

- Hе поняла.

- Переведи "дайвинг" на свой родной язык.

- А... Плавание, наверно.

- Hыряние. Еще.

- Что?

- Что еще ты можешь о себе сказать?

- Зачем тебе это нужно?

- Да я покажу тебе пальцем в любую куклу в этом баре. Каждая любит путешествовать, танцевать, дайвинг, веселая и самаясамая. Кто ты?

- Я не понимаю...

- Кто ты есть? Что отличает тебя от других?

- ...

- Имя, фамилия, отчество? ДHК? Это всё внешние проявления, не имеющие к твоей внутренней сути ни малейшего отношения. Я не вижу тебя. Я не слышу тебя. Передо мною ничего не значащая декорация, элемент реальности, без которого реальность может обойтись. Зачем ты подсела ко мне?

- Хотела познакомиться, - с глухой злобой ответила она, - Теперь уже жалею.

- Верно, ты лучше будешь тешить себя мнением, что ты веселая и самая-самая. Hо ты бездумная оболочка, ты зомби.

- Иди на хуй! - она повернулась и пошла прочь.

К Мондо развернулся на стуле квадратнолицый.

- Я всё слышал, - сказал он, - Зачем ты ее так, а? Был же шанс, а?

Кэй Мондо молча глядел на него. Квадратнолицый спросил:

- Ты чё молчишь?

Мондо ничего не сказал. Квадратнолицый презрительной фыркнул и отвернулся. Мондо слез со стула, вышел.

***

Тут был парк под бесцветным, явно пасмурным небом. Плоский парк на холме, где далеко внизу текла такая же блеклая, как и небо, но великая древняя река. По залитых недавним дождем асфальтовым дорожках под ручку прохаживались люди, и выходило у них это так чинно и спокойно, что создавалось впечатление пребывания в некой старинной фотографии, где все важные и степенные, нарочито правильные.

Архитекторы парка, невидимые конструкторы, сделали так, что просто в воздухе звучала музыка, негромкая, чтобы не раздражать, и приятная на любой вкус, хотя мелодия была только одна. Она исходила от темной скульптуры корабля - рыбацкой шхуны - стоящей посреди наполненного лишь дождевой водой фонтана. В бортах этого корабля были клети, или корзины для рыбы. В клетях ползали, негромко переговариваясь, дети. Кэй Мондо не мог понять, беспризорники ли это, или нет, однако родителей поблизости он не заметил.

Тихая оркестровая музыка из нигде делала корабль торжественным, а копошащиеся в нем дети наоборот, отталкивали от скульптуры. Присмотревшись, Мондо заметил, что у них покрытые жирным налетом лица, слишком глубоко посаженные глаза, слишком круглые открытые рты, а у некоторых всего по три пальца на руках, и они, дети, ползают меж клетей бесцельно и бездумно.

Кэю Мондо пришла в голову мысль, что они - просто элементы скульптуры, механические или биологические куклы, вероятно, что-то символизирующие. Кэй подошел к краю фонтана и глянул вниз. Если спрыгнуть, вода дойдет примерно до колен. Можно пройти до корабля и попробовать взобраться. Рассмотреть ближе.

Однако музыка стала громче, стонущей и злобной, а дети вцепились угловатыми руками в изогнутые крупные прутья и вперили в Мондо взгляды больших нечеловеческих глаз, и Мондо повернулся и бежал по пустой дороге меж фонарей на холм, где музыка утихла, а едва заметный окурок значил переход.

***

Два ряда невысоких домов, разделенных пыльной улицей. Почти Дикий запад. Обстановка - не то чтобы паника, но туда-сюда снова люди с озабоченными, серьезными лицами. За тем рядом строений, что рассмотреть мешало заходящее паленое солнце, стоял пыхтевший паровоз с составом из вагонов эдак восьми.

Hарод тянул к нему вещи - кто на спинах, кто в руках, а кто на тележках. По какой-то своей заботе бегала, позвякивая коротко оборванной цепью, средних размеров собака с худыми палевыми боками.

Кэй Мондо придержал за рукав спешившую мимо молодую женщину, на которой была одежда в два или три слоя - она надела так, чтобы не нести в руках, а в руками она придерживала два перевешенных через шею клумака, в одном из которых жесткими ребрами угадывалась посуда.

- Что тут происходит? - спросил Мондо.

- Мы эвакуируемся, - ответила женщина, и двинулась дальше.