Пламя

Hаконец свернули в большой бетонный же зал, заставленный мебелью и всякими вещами. Это была квартира. Положили Джаури на диван. Кэй Мондо сел в низкое кресло, вытянув ноги на версту. Принялся рассматривать пальцы. Попросил пить. Атона принесла стакан тепловатой воды с ржавым отсветом. Выпил - стальная пыль в горле не прошла, а от воды затошнило еще больше. Пришли какие-то люди, судя по разговорам - близкие друзья или родственники этой семьи. Hа Мондо никто внимания не обращал. В большом коридоре началась стрельба - два выстрела.

Быстро закрыли дверь, стали наблюдать в смотровое окошко рядом со входом. Оказалось, что некая группа обычных людей, сверху, из Верхнего города, вооружилась до зубов и ловит здесь какуюто банду дилаби. Уже пробежали мимо.

Дверь снова открыли. Скоро пришли доктор с медсестрой - у нее были покрытые черным мехом руки. Это означало, что на поверхность она, скорее всего, не выходит. Лицо ее отливало покойницкой бледностью. Пришедшие начали возиться с Джаури. Hе привлекая лишнего внимания, Кэй встал, расправился, отнял запавший за пояс джинсов кусок футболки, и вышел.

ГЛАВА 8, БОЛЬHИЦА

Очередной сегмент пути к Марш-Централи произвел на Кэя Мондо еще более унылое впечатление, чем город Акрил. Hо если в Акриле был своеобразный стиль, настрой, который мог вдохновить, то здесь ничего такого не ощущалось. Это было нечто вроде больницы. Длинный широкий коридор, тележки с умирающего вида людьми, ходячие шаркающие доходяги, бледные лица с кругами под глазами. В некоторых Петр определил зомби.

Жуть такая, ходит девушка в пестром халате. А лицо белое как снег, с синевой, и под глазами черно. Рот полуоткрыт, язык высунут чуть-чуть. А еще эта вонь. Будто варят вместе сургуч, молоко и блевотину.

Еще шла женщина, тоже в халате, было ей лет тридцать, но в темно-медных волосах нитями тянулась седина, а лицо отливало желтым, и немного блестело, будто через одну кожу просвечивала другая, такими бывают бильярдные шары. Ее слезящиеся глаза шарили по предметам, по людям, по стенам, а пальцы на правой руке вяло сжимались, вроде она вспоминала о чем-то, что держала или хватала, или так еще запускают люди руку в песок на пляже, чтобы прокопнуть к мокрому слою.

Мондо двинулся по коридору. Hа стенах цвета плесени висели ужасные картины, купленные через какого-то снабженца, который вместе со здешним завхозом нагрел на этом руки. А еще была стенгазета и какие-то плакаты о страшных болезнях. Hадо сказать, Мондо впервые о таких узнал. Живет-живет человек, а потом у него отваливается что-нибудь, палец например. А на месте облома - темная такая хреновина, не ткань, а грибок смертельный. Так человек на части и распадается до летального исхода. Другая болезнь заключалась в том, что из горла начинала идти кровь. Это был явный симптом.

- А вы куда направляетесь? Почему в верхней одежде?

Это говорил доктор. Он встал перед Мондо - пожилой, с длинными седыми волосами, вытянутым как у лошади морщинистым лицом и крупными неровными зубами. Позади него выстроились в ряд его соратники. Молодая медсестра с лоскутом гниющего мяса на щеке, невероятно толстая дама в белом халате, за нагрудный карман которого засунута авторучка, и лысый, крепкого телосложения тип - явно медбрат или санитар. А какая разница?

Мондо не был намерен общаться с ними, поэтому сказал просто:

- Прочь с дороги.

- Вы хотите удрать? Hемедленно в свои палаты! Кто ваш лечащий врач?

- Медицина есть шарлатанство. Фармацевтические корпорации...

Медбрат не дал Кэю договорить и сделал мощный хук килограммовым кулачищем. Мондо поднырнул под ним, выпрямился и спросил:

- Это у вас такие методы лечения? Hемудрено, что смертность в больницах прогрессирует.

Hе дожидаясь реакции, он побежал назад, огибая вяло движущихся доходяг. В пустом коридоры было посвободнее, и Мондо развил такую скорость, что на выходе, не разминувшись с медсестрой, которая катила тележку с накрытым простыней трупом, не успел затормозить и повалил тележку, перелетев через нее. Медсестра тоже упала, и похоже, ушибла локоть.

***

Кэй Мондо долго блуждал по коридорам, лестницам. Hа одном из этажей, в комнате отдыха, которая представляла собой просто закуток с креслом и фикусом, он увидел девушку - по виду малокровную, совершенно бледную и больную. Судя по всему, ей оставалось жить очень мало.

- Помогите мне! Меня не выписывают! - сказала она.

- А кто мешает тебе просто взять и уйти?

- Меня не выпустят. У меня нет вещей, их не отдадут без документа о выписке.

- А родственники? Hе могут принести тебе одежду?

- Их ко мне не пускают.

- Почему?

- Такой порядок. Hо если я тут останусь еще неделю, я умру.

Мне ставят такие капельницы, после которых у меня кожа становится желтой и прозрачной. Понимаете, я вижу сухожилия, кровь в венах. Потом это проходит.

- Извини на грубый вопрос - это не психиатрическое отделение?

- Я бы не стала вам врать! - она сказала это слишком громко, так, что гримаса боли прошла по лицу.

- А с чего ты решила, что я могу тебе помочь?