Пламя

Гэвину не нужно было поднимать взор, чтобы ощутить уколы острых стрел, которые вылетели из ее глаз. Он потянулся к кувшину, наполнил свой кубок и стал вертеть его в руке. Только теперь он заметил, что девушка уже почти покончила с едой, которую он ей предложил. «Должно быть, у нее не было нормального обеда уже несколько дней, а может, и недель», – решил Гэвин.

– Время от времени, знаешь ли, встречаются достаточно воспитанные горцы, с которыми можно общаться без затруднений. – Он сделал полный глоток вина и взглянул на нее. – Но я, кажется, уже говорил, что это редкость?

– Да, уже говорил.

Без всяких церемоний Джоанна протянула руки и, взяв его нетронутый поднос, переложила его содержимое на свой.

– Я вижу, что нет смысла претендовать на воспитанность, если ты заранее считаешь меня дикаркой!

– Ага, так ты стащила мой ужин! – воскликнул он, ставя на место свой кубок и угрожающе наклоняясь в ее сторону. – А ты знаешь, что мы, люди с равнин, не любим делиться.

Джоанна пожала плечами и, снова протянув руку, взяла кусок пресной лепешки, который все еще лежал перед ним.

– Но мы, горцы, умеем воровать!

С молниеносной скоростью он схватил ее запястье своей огромной рукой. Сначала они оба смотрели на кусок хлеба, который все еще сжимали ее пальцы, потом их глаза снова встретились.

– А мы, жители равнин, знаем, как вернуть то, что принадлежит нам! – Гэвин стал медленно тянуть ее забинтованную руку с лепешкой к своему рту. Она попыталась сопротивляться, но ее слабые усилия произвели не больший эффект, чем трепыханье ягненка в когтях льва. Ее рука все больше приближалась к его рту, как вдруг Джоанна вскочила со стула и, резко наклонившись, схватила лепешку зубами.

– А… – с трудом произнесла она с полным ртом. – А мы, горцы, слишком быстрые и ловкие, чтобы нас могли поймать!

Когда Гэвин увидел, как она вызывающе жует хлеб, угрожающее выражение на его лице сменилось улыбкой.

– Верни его мне немедленно! – шутливо рыкнул он, отпустив руку и крепко ухватившись за прядь волос у нее на затылке.

Джоанна замотала головой, сопротивляясь.

– Но особенно мы ловкие по сравнению с вами, ленивыми пришельцами с равнин!

– Ты называешь меня ленивым? – Ослабив хватку, он приблизился к ее лицу.

– С моей стороны было не слишком любезно упоминать этот факт, не правда ли, мой лорд?

Дерзкий голос Джоанны внезапно приобрел шелковый оттенок, а в глазах засверкали огоньки. Шутливое настроение мгновенно испарилось, когда чувство, гораздо более сильное, чем простое веселье, охватило их.

Гэвин не мог больше ждать подходящего момента, чтобы прикоснуться к ее губам. Он взял ее лицо в свои огромные ладони и жадно прильнул к манящим устам.

– Я полагаю, что все-таки смогу отведать свой обед, – прошептал он, затаив дыхание.

Она ответила ему легкой улыбкой.

– Это вряд ли. Но, возможно, слуги смогут что-нибудь прислать для тебя с кухни!

– Думай что хочешь, – ответил он, слегка прикасаясь к ее губам. – Но то, о чем думаю я, может оказаться намного более изысканным блюдом, чем все, на что способна фантазия кухарки Гибби.

Глава 16

Он двигался быстро и энергично, в то время как ее бедра крепко сжимали его туловище.

– О Айрис! – выкрикнул он сквозь стиснутые зубы, когда да огненные стрелы пронзили его тело, и он излил в женщину свое семя.

Через мгновение тонкие руки Маргарет обвили его худое чело, в то время как он, обессиленный, продолжал лежать на ней. Слезы, катящиеся по щекам мужчины, намочили платье немой, и ее пальцы успокаивающе заскользили поверх его мятой рубашки. Когда рыдания наконец затихли, он поднял голову и посмотрел на каменное выражение лица исхудалой, почти изможденной женщины.

– Почему ты терпишь это, Маргарет? Зачем ты позволяешь мне делать с тобой такие вещи?

Ее ответом могло быть только молчание – то, о чем она думала, нельзя было прочесть даже в ее взгляде. Но пальцы продолжали нежно гладить его лицо.

– Я знаю, что это ужасно – использовать женщину подобным образом. Вожделение – это страшная болезнь. – Он скатился с нее и лег на спину, закрыв глаза руками. Его голос был резким, как скрежет ножа по камню. – А хуже всего то, что когда я лежу с тобой, то вижу только лицо Айрис. Наш ребенок, лежащий у нее под сердцем, – это все, о чем я могу думать, когда.

Маргарет села и прикрыла платьем оголенные бедра. Дотянувшись до одеяла, отброшенного на край соломенного тюфяка, она аккуратно прикрыла обнаженного мужчину.

– Всегда заботишься обо мне, – глухо пробормотал он. – Всегда добра и безотказна.

Ее пальцы поглаживали его руку.

– Но я не заслуживаю тебя, Маргарет! – Мужчина отвел руку от лица и пристально заглянул в темно-карие глаза женщины. – А ты не слышишь и не понимаешь ни слова из того, что я говорю. Ты никогда не откроешь ужасные тайны, которые…

Она молча следила за ним глазами, и он отвернулся.