Пламя Аргона (СИ)

— Я выпустила ее, — Пламя чутьс клонила голову. Она рассматривала мужчину, как и он ее. Кельгу это было непривычно. Никто, кроме равных ему не смел так на него смотреть. — Никто не должен жить в неволе.

— Но у нее было достаточно воды и еды, — возразил Кельг. — Здесь ее не поймает дикая кошка.

— Но она не свободна.

Кельг сел. Он медленно потянулся к Пламени Агона и коснулся ее голого плеча. Кожа была прохладной и чуть влажной. Ей было очень жарко. Девушка не шелохнулась, не покраснела стыдливо и даже не прикрыла глаза. Она все также спокойно смотрела мужчине в лицо. Он хотел ее, она ему даже снилась этой ночью. Жаркая. ждущая, манила его. Но что-то Кельга останавливало. Он медлил уже две недели, хотя Пламя никогда не противилась ни его обществу, ни его прикосновениям. Она уже могла бы быть его десяток раз. Но он медлил, сам не зная почему.

— Ты не боишься меня, — утвердительно произнес Кельг, убрав руку. — Не пыталась убежать. Никто не видел твоих слез. Почему?

— Я дала слово, — произнесла Пламя. — Моя жизнь в обмен на жизнь трех тысяч человек. Три тысячи жизней за одну — это очень великодушно. А слезы… — девушка слегка пожала плечами, — они никогда не помогали. Вряд ли помогут сейчас.

— Ты не ответила, почему не боишься, — напомнил Кельг.

— Мне нечего бояться, — просто ответил Пламя.

Кельг промолчал. Он много раз бывал на поле боя, убивал людей, судил и казнил виновных, был знатен и богат. Пламя знает, что находится в полной его власти. Она принадлежит ему, знает, что он может делать с ней все, что только захочет. И ей нечего бояться?

— Я хочу, чтоб ты поела со мной, — произнес мужчина, вставая в кровати. — Нам накрыли стол в саду.

— Хорошо, — негромко ответила девушка. Она легко встала с кровати и прошествовала к шкафу с одеждой. Кельг сидел на кровати и ждал, попросит ли она его выйти или позовет слуг, хотя был почти уверен, что Пламя этого не сделает.

Девушка открыла гардероб и вытащила платье, скрывающее все ее тело. Не говоря ни слова, она скинула свои легкие одежды, позволяя мужчине лицезреть белое подтянутое тело, а затем надела платье. Кельг одел обувь, и они вышли.

В молчании они шли по коридорам, спускаясь в сад. Пламя вообще не раскрывала рта без необходимости, а Кельг думал, почему идет с ней в сад, вместо того, чтоб перехватить ее тогда, поперек тонкой талии и бросить на кровать. Что останавливает его?

Стол под навесом, у пруда. Солнце переместилось, образовалась естественная тень, а развевающиеся занавеси создавали ощущение легкости и изящности. Пдамя села за стол и положила руки на колени. Слуги стали приносить многочисленные явства, а затем мужчина отослал их, оставшись с девушкой в одиночестве. Мужчина принялся есть, Пламя все такж неподвижно сидела за столом. Ее взгляд лениво скользил по ландшафту, еде, Кельгу.

— Тебе не нравится еда, которую готовит мой повар? — спросил мужчина, отложив приборы.

— Нравится, — ответила Пламя. — Я просто не хочу есть.

— Надеешься уморить себя голодом?

— Нет. Если бы я хотела умереть, я бы уже была мертва.

— Вот как, — брови мужчины приподнялись в удивлении. — Что же тебя останавливает?

— Я дала слово.

— Немногие женщины так щепетильны к данным словам.

— Я Пламя Агона, — спокойно ответила девушка. — А не обычная женщина. Разве не поэтому вы обменяли три тысячи человек на меня?

Кельг негромко рассмеялся.

— Ты действительно необычная женщина, — слегка кивнул он. — Я хочу показать тебе купальню, который расписал мой художник.

— Почему вы считаете его своим? — вдруг спросила Пламя, откинувшись на спинку стула. — Вы все время говорите о том, что все ваше. Сад, парк, дворец, слуги, художник…

— Как почему? — удивился Кельг. — Дворец, сады и парки стоят на моей земле. Их строили для меня и на мои деньги. Значит, они мои. Слуги живут в моем дворце, едят мою еду, покупают одежду на деньги, что я им плачу. Художник — мой пленник. Он жив, потому что его дар ценен. Значит, он тоже мой, — Кельг помедлил, а затем его гулы искривились в улыбке. — Ты ведь тоже здесь, Пламя Аргона. Живешь в комнате, что дал тебе я, ешь еду, что дают тебе мои слуги, одеваешься в ту одежду, что дарю тебе я. И ходишь ты тоже только со мной. Выходит, что и ты принадлежишь мне.

Внезапно девушка рассмеялась, запрокинув голову. От неожиданности Кельг моргнул. С ветки вспорхнула птичка. Что смешного он сказал?