Пламя Этерны

Страшно? Почему? Что такого в этой неудобной аляповатой вещи? Или реликвии может чуять лишь Ракан? Диамни снова завернул клинок в плащ, положил на кресло с идущими вереницей леопардами, перевел юного анакса через комнату, помог сесть и сам пристроился рядом. Сказать или нет? Мертвых не вернешь, а правда порой причиняет страдание. Нужна ли эта правда Эрнани, Лорио, еще не рожденному ребенку, тысячам обитателей Гальтар?

– Я остался совсем один, – мальчик не жаловался, просто говорил, как есть, – я – анакс, только я не справлюсь. Эридани ничего мне не рассказал, он слишком спешил. Сила Раканов для нас потеряна, а без нее не удержаться. Пока жив Лорио, пока никому не известно, что на троне – пустое место, анаксию еще будут бояться, но потом, через десять, двадцать, тридцать лет?

– Прекрати ныть! – Художник не сразу сообразил, что прикрикнул на государя, как на него самого кричал Лэнтиро Сольега. – Если с головой в порядке, обойдешься без кулаков, а если кроме тебя некому – сможешь. Потому что должен!

– Прости! – Эрнани с виноватой улыбкой дернул Диамни за рукав. Это была их старая шутка, хвала Абвениям, что мальчик о ней вспомнил. – Я все понял. Мы каждый вечер будем запираться, я стану ныть, а ты будешь меня ругать.

– Если нужно, я готов. – Мастер внимательно посмотрел на юного правителя и решился. Анакс имеет право на правду. – Эрнани, я должен тебе сказать одну вещь. Сначала тебе будет больно, потом станет легче. Один из твоих братьев в самом деле был подлецом, но это не Ринальди.

– Я знаю, – тихо сказал анакс.

– Знаешь?! Давно?..

– Я понял, когда ты принес меч. Эридани – отец ребенка Беатрисы. Ты хотел сказать мне это?

– Да. Но не только. Мастер Лэнтиро…

– Он жив и здоров.

– Я знаю, я шел через город Ветров. Эрнани, я лгал тебе. Я добивался встречи с Ринальди не для того, чтобы его рисовать. Он был невиновен, и я попытался его спасти.

– Но что ты мог?!

– Мало, но я сказал твоему брату, что мы с учителем ему верим, и передал оружие, сандалии и отмычки.

– Передал?! – подался вперед Эрнани. – Ты подходил к решетке?!

– Да, и Ринальди освободился от оков… Не знаю, что с ним сталось, я ждал его у Пенной реки. Мастер Лэнтиро был уверен, что ее исток сообщается с Лабиринтом. Мы надеялись, что эпиарх выплывет, но я нашел лишь меч Эридани. Теперь ты знаешь все. Хотя нет… Когда Ринальди уходил вниз, он просил меня стать его братом. Я не могу ничем подтвердить свои слова, но я был счастлив и горд. И не потому, что я – найденыш, а Рино принадлежит к дому Раканов. Он… Мне трудно об этом говорить и еще труднее слушать, как проклинают его имя… Не знаю, что случилось в Лабиринте, но не сомневаюсь: город спас Ринальди!

– В тебе Рино нашел лучшего брата, чем я.

Эрнани отвернулся к окну. Диамни тихо опустился на скамью у стены. Есть мгновения, которые нельзя спугнуть. Мелькнуло что-то алое. Бабочка. Астрапионик…

– Диамни, – голос юного анакса звенел, как струна, которая вот-вот оборвется, – я знаю, что делать. Позови дежурного эория!

Украшенная бронзовыми бычьими головами дверь открылась с трудом, но стоящие на страже копьеносцы даже не обернулись – их дело смотреть на тех, кто входит. Зато дежурный эорий в плаще со знаком Унда возник на пороге немедленно.

– Войди, – деревянным голосом велел Эрнани. Стражники раздвинули копья, эорий склонил голову и прижал руку к сердцу.

– Мой анакс.

Весть о найденном мече уже разнеслась по дворцу.

– Эорий, – Эрнани не стал отказываться от титула, – мне нужен Абвениарх.

– Повиновение анаксу.

Человек в полуденном лазоревом плаще вышел, и тут Диамни его вспомнил. Этот эорий искусал себе губы во время казни – значит в нем живы совесть и сострадание. Нужно сказать Эрнани, такие люди ему понадобятся. Художник закрыл дверь и повернулся к бывшему ученику.

– Что ты задумал?

– Гальтары должны знать правду.

Итак, Ринальди будет оправдан. После смерти…

– Диамни, почему ты молчишь?

– Сам не знаю. Если оттуда можно видеть то, что происходит здесь, если там это еще важно, Ринальди будет рад. Не крикам на улицах, а тому, что один брат у него все-таки есть.

– Ты веришь в четыре Царства и в возможность возвращения?

– Хочу верить, а вот верю ли, не знаю и сам.

Они помолчали, потом Эрнани спросил, как называется влетевшая в покой бабочка. Диамни ответил, и вновь стало тихо. Они слишком хорошо понимали друг друга, чтобы разговаривать.

Абвениарх появился неожиданно, хотя анакс и художник ждали именно его. Богопомнящий уже знал всё – вернее, то, что знали все.

– Мой анакс, помнящие Ушедших оплакивают твою потерю и приветствуют твой восход.

Слова. Обычные ритуальные слова, но как значительно произнесены!

– Слово Абвениарха несет надежду.

Еще одна ритуальная фраза…

– Надежду несет знание. Они вернутся.

– Я знаю: мой брат Ринальди невиновен, – Эрнани не стал ходить вокруг да около. – И я хочу, чтобы это узнали все!

– Эти слова и эти чувства делают честь брату, – Богопомнящий вздохнул, – но не анаксу.

– Что? – глаза Эрнани сверкнули не хуже, чем у Ринальди.