Пламя и кровь

– По имени. До встречи в Джиллеспи?

– Послушай, ведь ты не собираешься выгружать весь этот скарб в одиночку? К тому же весь гардероб везем мы, так что если тебе завтра утром понадобится свежая рубашка, чтобы ехать на работу…

Как обычно, Филип и Малькольм бросили жребий, чтобы решить, кому садиться за руль, а потом плюхнулись в машину и рванули с места так, словно собирались устроить гонки со Скоттом, который с улыбкой смотрел им вслед. Их жизнерадостность передалась и ему, он был почти уверен, что впереди его ждет приятный вечер.

Скотт тронулся не спеша, задаваясь вопросом: правильно ли он поступил, предупредив о гостях Мойру, а не Амели. Роль хозяйки дома, за которую они исподволь воевали друг с другом, вообще-то принадлежала Амели. Однако речь шла о приготовлении ужина, что впрямую касалось Мойры. Какое место сможет занять Кейт рядом с двумя этими женщинами? Практические подробности не обсуждались, но кто будет заниматься покупками, составлением меню и кто за что будет платить? Скотт не собирался садиться отцу на шею. Им придется поговорить об этом вдвоем, чтобы в будущем не возникало никаких недоразумений.

Он въехал на шоссе М8, и его вдруг охватило дурное предчувствие, но прислушаться к нему он не успел, потому что на экране бортового компьютера появилось сообщение: «Приехала и совершенно здесь счастлива! Люблю тебя, К.». Его губы невольно расплылись в улыбке, и ему стало легче. Если он сделает Кейт счастливой, это вознаградит его за все, пусть даже у него возникнут какие-то проблемы. Интересно, что она сейчас делает. Может, поднимается по лестнице на бельведер, чтобы увидеть его машину издали, как раньше, когда она была пятнадцатилетней девочкой? А может, уже сбегала на кухню посмотреть, что готовит Мойра? Казалось, что Джиллеспи – ее настоящий дом, – каждый уик-энд, который они проводили здесь в течение трех лет, подтверждал ее привязанность к этому месту. Все ее долгие уединенные прогулки в отрочестве по песчаным равнинам и в лесу помогли ей прекрасно узнать эти земли. Она беседовала с пастухами и помнила клички их собак. Она знала наизусть все тропинки и даже в темноте легко могла бы найти дорогу домой. С ее помощью Ханна и Люк будут расти настоящими помещиками, пусть и скромными! Как это было со Скоттом. Довольный этой мыслью, он начал весело насвистывать.

3

В конце ноября начались первые столкновения. Прошло три недели, прежде чем Амели поняла, что приезд Кейт в корне изменил жизнь поместья. Ее дочь больше не была послушной и скромной девочкой; став матерью, она приобрела уверенность в себе и без колебаний возражала Амели, если была с ней не согласна. По отношению к детям она оказалась гораздо более требовательной, чем была в свое время ее мать, особенно с сыновьями. Кейт следила, чтобы они вели себя воспитанно, вовремя ели и ложились спать; зато вне дома она позволяла им резвиться, сколько душе угодно, при условии, что они будут под присмотром кого-нибудь из взрослых. Дэвид с радостью взял на себя эту обязанность, увлеченно делясь с близнецами своими познаниями о природе.

Ангус, со своей стороны, с некоторым опозданием понял, что ему всегда не хватало терпения с маленькими детьми и что видеть их время от времени куда легче, чем жить с ними бок о бок. Он вспоминал, что Скотт тоже был невыносим в этом возрасте, так что позже пришлось отправить его в интернат.

Мойра, наоборот, была на седьмом небе от счастья. Она безоговорочно одобряла Кейт за ее методы воспитания близнецов: даже когда они шумели или капризничали, Кейт не теряла спокойствия, оставаясь все такой же самоотверженной и нежной матерью. Глядя на нее в эти минуты, Скотт понимал, что в детстве был вполне счастлив, и к нему возвращались тысячи воспоминаний, казалось, навсегда похороненных в памяти.

Кейт отправила свои документы в ректорат, собираясь стать преподавателем французского языка. Одна из учительниц уходила в декретный отпуск, и Кейт почти сразу предложили временно ее заменить.

Школа Хатчесонов в Глазго славилась своей репутацией и объединяла учеников начальной и средней школы из всех слоев общества, серьезно относившихся к учебе. Обрадованная, Кейт поспешила принять предложение, на которое она даже не надеялась. Ей не терпелось применить на практике все, чему она научилась в университете, и проверить свои педагогические способности. Ее радовала перспектива наконец-то начать работать, особенно после разговора с Пат. Ждать по вечерам возвращения Скотта только для того, чтобы рассказать ему, как близнецы пописали и покакали, и ничего более, – теперь это казалось ей неприемлемым. Положив столько сил на получение диплома, она собиралась им воспользоваться на практике, но самым главным для нее было оставаться интересной для мужа. Удивлять его, интриговать, вызывать восхищение, остаться для него той самой единственной, в которую он был так влюблен.

* * *

– Тебе надо почаще тренироваться, – сказал Ангус, укладывая сумки для гольфа в багажник. – Ты такая способная, с тобой очень здорово играть!

– Ты же меня всему и научил, – с улыбкой ответила Кейт.