Пламя и лёд

Такие как Карлангер и его парни, люди, чьи тела и души старый наместник выкупил у работорговцев, и чьи шеи вот уже шестнадцатый год кряду охраняют внешние стены города, молча выполняли свою работу и ко всему относились с уважением, поскольку сами знали цену наводимого ими порядка. За это их в городе и любили. А искатели дешевых приключений на свою погибель и легкой наживы за счет чужих бед вроде Ютлинера всегда были, есть и будут. С этим ничего было поделать нельзя, а вот их заносчивость и спесь — этого уже терпеть никто не хотел. Тем более что этот Ютлинер и ему подобные превращали жизнь обитателей города в полный кошмар. Сначала они требовали себе лучшие дома, заставляя неспособную постоять за свой город стражу выгонять добропорядочных горожан на улицу в поисках нового жилья. Гному было противно вспоминать сцены разграбления домов швей, ремесленников и многодетных семей. Нетронутыми в городе оставались только семьи булочников, мясников, кузнецов и оружейников. И то Карлангер своими глазами видел, как лавка старого мечника Амрока за пару часов превратилась в груду развалин и большой поленницы дров для печек наемников, а все запасы руды, железные заготовки и воинская экипировка достались замковому оружейнику. Конечно, наместник был прекрасно осведомлен о положении дел в своем городе, но четыре сотни смертей от ночных нападений волков, да еще и внутри городских стен — это было уже серьезно. «Чрезвычайное положение — это всегда очень трудное время для любого города или страны, — любил говорить наместник. — Если атаки огромных волков и дальше будут продолжаться, то скоро внешние стены города рухнут под натиском серых и бурых тварей. Каждую ночь они уносят из окрестных сел и деревень по десятку жизней. Наш народ медленно умирает, наши стражи, упоенные долгим миром и спокойной жизнью, оказались не способны укротить волну накатившей угрозы. Но теперь у нас есть эти великие мужи, которых я соизволил пригласить в наш город, дабы защитить вас от постигших напастей. Они разбавят нашу жизнь, вернут нам радость и покой, огородив тем самым наш могучий город своими дланями сохранности».

«Этот Ютлинер доставит нам спокойствие — это уж точно!» — гном с сочувствием посмотрел на старого мага, чья воля, похоже, уступала напору юного наглеца.

— Может быть, отпустишь свой «статис»? — лицо Густава, покрасневшее, как вареный рак, покрылось крупными бисеринками влаги. Бедняга аж вспотел, стараясь перерубить магическую нить чужого заклинания, но, к сожалению, достопочтенному Густаву этого сделать никак не удавалось — Ютлинер оказался на редкость сильным магом. Густав уже выдыхался, и его лицо лучше всего свидетельствовало об этом, а на улыбающемся личике юнца не дрогнул ни один мускул. Видевший всё это гном подумал, что, может, наместник и был прав, когда впускал в город молодых и дерзких наемников.

«Они всегда будут выпрыгивать из-за наших спин, когда мы этого не видим», — с грустью подумал гном.

— Отрубите ему руки, — Ютлинер понял, что победил в схватке с сильнейшим магом Мудрахана и сейчас находился на пике своей гордости. «Да! — радовался мальчишка, — он еще побывает в постели не у одной девицы и переломит волю не одному старому магу. Поклоняться водной стихии. Ха! Это даже не божество и не олицетворение природной силы жизни, — Ютлинер после увиденного нисколько не удивился тому, что мудраханские маги потерпели сокрушительное поражение в своей первой и последней схватке с оборотнями. — Но ничего, — твердил молодой маг себе, — я еще с вами повоюю!»

— А вот у меня другие указания! — Карлангер был на две головы ниже молодого мага, но зато в обхвате плеч стоил троих таких Ютлинеров. И хотя в нем не было силы великого Родона — бога Солнца, его тяжелый кулак мог преодолеть отделявший их с юнцом метр со скоростью стрелы, выпущенной из арбалета.

Молодой маг подпрыгнул как ужаленный и грозно посмотрел на гнома.

— Не волнуйся, парень, — гном подмигнул молодому магу, — мои молодцы быстро прикончат этого гада, стоит ему только пошевелиться.

Два крупных бойца, облаченные в кольчугу, встали позади Никса, подтверждая слова своего командира.

Крепкие сбитые плечи, шарообразные бицепсы и жилистые кисти рук в своих объятиях запросто могли дробить известняковые камни, а у Летавруса была всего одна дееспособная рука, так как удар боевого топорика на время опять вывел из строя его правую руку, с которой тоненькой струйкой стекала кровь. Еще полчаса так постоять, и Летаврус мог уже не выжить.

«Но я так просто не сдамся», — решил молодой маг, сказав вслух:

— Вы понимаете, что перед вами высший вампир?!

Гном кивнул.

— И вы знаете, на что он способен, стоит только мне его отпустить?

Гном кивнул опять.

— Поэтому я не отменю своего решения, и буду смотреть, как этот гад умирает! — гордо выпалил дерзкий маг.

— А как же приказ наместника? — холодно спросил Карлангер. — Ведь его светлость лично хотел познакомиться с причиной гибели его подданных. Как тут нам быть прикажешь?