Пламя и лёд

Перепуганная птица резко взлетела с земли, запуталась в переплетении веток.

Зверь неумолимо приближался. Ворон ощущал исходивший от него запах крови и жажды охоты.

Мощная туша зверя пронеслась рядом с трепыхавшимся вороном.

Старая птица не надеялась на спасение, когда рядом с ее головой пронеслась огромная когтистая лапа, сминавшая все на своём пути. Один из когтей все же слегка задел ворона, отчего на землю вместе со сломанными ветками полетели черные как ночь длинные перья.

Раненая птица безжизненно упала на кучу сломанных веток и текшей из ран дуба смолы.

Перепуганный ворон уже ни на что не реагировал, он только видел перед собой огромную мохнатую тушу, стоявшую неподвижно под лучами утренней зари. А потом что-то упало сверху и наполнило все вокруг запахом крови и смерти.

Ворон плохо знал двуногих в лицо, но взгляд широких от ужаса зрачков птица запомнила хорошо. Этот взгляд принадлежал убегавшему от своего кошмара человеку. Только теперь это был взгляд мертвого человека.

В развалинах Хатки — старого города морлоков — царила мертвая тишина. Только тараканы, жуки и москиты своими шорохами и писком прорывали ткань безмолвия.

Построенный когда-то на развалинах древнего города крестоносцев, Хатка напоминал больше всего плохо восстановленный полуразрушенный замок с широкими, мощеными камнем улицами, и несколькими площадями, располагавшимися в центральной и восточной частях города. Не обладая должным терпением и трудолюбием, рослые длинноухие и серокожие морлоки никак не могли достроить разрушенные войной некогда великолепные башни. Первое поколение морлоков, используя знания пленных карликов, смогло залатать дыры в крепостной стене и частично восстановить разрушенные снарядами катапульт дома и небольшие башенки охраны, однако, пришедшие им на смены потомки погрязли в междоусобных войнах и стали легкой добычей бандитов и троллей.

Летаврус обожал бродить по подземным казематам и разрушенным городам. Они открывали ему свои секреты и показывали новые страницы своей истории.

Шестизарядный самовозводной арбалет с двойным набором запасных стрел всегда сопровождал опытного исследователя старины.

Висящий в специальных ножнах меч был готов в любую минуту оказаться в руках хозяина и спасти ему жизнь. А прочная охотничья куртка, сделанная из кожи черного тролля, служила отличным щитом и могла выдержать удар любого, пусть даже самого острого наконечника или хорошо заточенной алебарды. Жилистое тренированное тело исправно служило своему обладателю: никогда крепкие, как корни столетнего дуба, ноги, изобилующие валиками мышц, руки и торс не показывали слабины и не давали повода усталости напоминать о себе. Кроме меча, крепких мышц и добротной одежды, Летаврус имел при себе перевязь с набором метательных ножей, которые при желании, благодаря своей силе, мог метнуть на добрую сотню метров.

Двигаясь, как пантера, он почти догнал свою цель. К его огорчению, нередко его походы были связаны не с поисками затерянных городов и памятников старины, а сводились к простому преследованию бандитов, державших людей в страхе.

Населенный разбойниками, убийцами и нелюдями старый город представлял для любого путешественника смертельную ловушку, из которой не существовало выхода.

Скрываясь под тенями древних стен и двигаясь по вертикальной стене, словно призрак, Летаврус смог ловко преодолеть спутанный лабиринт переплетающихся мрачных улиц и уже почти достиг своей цели.

Громкий пьяный голос Ранки — вора и убийцы — возвестил о нахождении бандитов.

Летаврус точно помнил описание каждого из членов банды: Ранки — жалкий человечишка, выросший в городских трущобах и с самого рождения познавший только два закона — убей и укради; дальше шел Грех — судебный думстер, в приступе ревности убивший свою жену; и завершал компанию Линь — людоед, поражавший не только своей массой и силой, но также и остротой ума, это именно он планировал грабежи и налеты на деревни.

Темный плащ, скрывающий истинный облик Летавруса, помогал ему продираться через улицы Хатки, не вызывая ненужного внимания у остальных обитавших в этом городе людоедов и морлоков.

— Отпустите, — детский голосок дрожал от страха и холода. Летаврус знал, что девчушку звали Хейли, трио ее похитило во время последнего набега на одну из близлежащих деревень.

— Замолкни, — грубый басистый голос, очевидно принадлежавший Греху, резко осадил всхлипывающую девчушку.

Детский плач прекратился, но пьяные голоса продолжали доноситься из отверстия в стене полуразрушенного дома.

Халатность морлоков и собственное безразличие работало сейчас против бандитов. Очевидно, Линь долго сокрушался, когда обнаружил единственное отверстие в стене специально выбранного им дома.

Высокий карниз и покатая крыша делали путь внутрь через верх невозможным, а лишенные окон толстые каменные стены не давали возможности для перекрестного обстрела. А заложник им обеспечивал относительную безопасность даже в случае полного окружения.

Но Летавруса сейчас больше всего волновало, чтобы у бандитов не появилась группа поддержки из обитателей города.