Пламя и лёд

Белые когти морлока раздирали броню, кожу, мышцы и плоть, едва не добираясь до самых костей; адамантиевый меч потяжелел сразу на добрую сотню килограммов; раненые руки не могли долго держать оружие; из многочисленных разрезов обильными струйками вытекала алая кровь. Превозмогая боль, Никс отчаянно дернул свое верное оружие на себя и в сторону. Дикий вопль гнева пронесся по давно уже умершим улицам Хатки, пробуждая давних призраков прошлого к жизни. Гулкое эхо усиливало вопль короля-хищника. Но древние развалины поддерживали дерзкого героя-одиночку, осмелившегося бросить вызов ужасу, поселившемуся в древнем городе. Темная кровь хищника багровой рекой заливала покрытые мхом камни, а отрубленная кисть грозно подпрыгивала на камнях.

Перед глазами Летавруса плавали темные круги, наемник уже ничего не соображал, однако вид короля-морлока, прижимающего культю к животу, вселил в него дополнительные силы. Ноги наемника сами понесли его к ослепленному болью врагу. Адамантиевый меч снова запорхал вокруг пятиметровой туши короля морлоков, как бабочка. Каждый удар Летавруса высасывал из зверя последние силы; на белоснежной плотной гриве то тут, то там оставались красные пятна — следы нанесенных ран.

Прижатая плотно к телу раненая рука мешала наемнику одним точным движением в сердце прикончить морлока. Оставалась единственная надежда на победу — атака через пах. Никс ловко ушел от замашистого удара большой лапы и, сделав кувырок вперед, оказался точно под тушей короля-морлока. Когда до окончательной победы оставалось только сделать один хороший удар мечом, неожиданно последовавший удар ногой в лицо окончательно вывел наемника из игры.

Нога морлока толщиной со столетний дуб выбила последние остатки сознания из головы Никса.

Пролетев несколько метров, словно мяч, тело Никса Летавруса врезалось в каменную стену злосчастного дома, едва не пробив в ней дырку. Рядом бесшумно упал верный боевой друг, отлитый из редкого сплава, рукоятью задевая край ноги. Даже в поражении верный меч сам находил своего хозяина и своим присутствием всегда был готов поднять боевой дух наемника. Никс смутно соображал, что с ним происходит, онемевшие от усталости пальцы судорожно ощупывали лицо, на месте которого была жуткая каша из кожи, хрящей и сосудов. Зубы и череп были целы, а вот самой челюстной кости не повезло. Потуги Летавруса вымолвить хоть бы одно слово закончились нестерпимой болью. Никс ощупал глаза — они были не повреждены, — тогда наемник смахнул застилавшую взор кровавую пелену.

Первое, что увидел Летаврус, когда открыл глаза — это огромное белое облако, несущееся к нему на большой скорости. Быстро сообразив, что белое облако — это никто иной, как сам король морлоков, стремящийся своим плечом впечатать Летавруса в стену, наемник попытался увернуться.

Нащупав выскользнувший во время падения меч, Никс быстро выпрямился, взял рукоять меча двумя руками, уперев ее себе в плечо, и с молниеносной скоростью двинулся навстречу морлоку.

Длинное лезвие с треском вошло в тело чудовища по самую рукоять, накрепко застряв в валунообразном плече.

Зверь резко дернулся назад, спасаясь бегством. Силы почти совсем покинули Летавруса, когда скользкие от своей и чужой крови пальцы начали соскальзывать с рукоятки застрявшего в теле морлока оружия. Наемник, как подкошенный, упал на древние камни Хатки, провожая грозную фигуру короля-морлока, выигравшего первый этап поединка.

— Помогите!!

Руки сами метнулись за спину, доставая готовый к бою арбалет. Тяжелое стрелковое оружие едва не выпало из рук Летавруса в грязь — Никс так ослабел, что пальцы рук его уже почти не слушались, но раненое тело все-таки удержало грозное оружие.

Залитые собственной кровью глаза выхватили из общей сумятицы большую белую спину монстра, перескакивающего по крышам полуразрушенных строений. Щелчок спускового механизма послал длинную черную стрелу точно в спину убегавшего монстра. Никс знал, что это подло — бить в спину, но от этого зависела жизнь ребенка и… его собственная, поэтому сожаления вскоре прошли, оставив место жуткой усталости.

Худые тельца хищных морлоков уносили от наемника то, за чем он пришел в эти древние развалины. С каждой секундой детский крик становился все тише и тише. Вскоре на мертвых улицах Хатки вновь ожила тишина.

Только небольшие отряды морлоков, состоящие из любителей падали, неторопливо обступали одинокую фигуру забредшего в их владения героя-одиночки. Маленькие лапки ощупывали валявшийся торс наемника в поисках нежного куска плоти.

Самый любопытный морлок не стал дожидаться, пока остальные собратья подоспеют к горячему телу раненого героя.

Жадный и голодный морлок так и не успел понять, что именно его схватило, когда крепкая рука с силой сдавила его шею, отклоняя клыкастую пасть назад и обнажая горло. Острые зубы прокусили горло точно в месте пересечения сосудов. Попавший в руки более сильного хищника, пожиратель живой плоти просуществовал ровно столько, сколько потребовалось последней капле его крови, чтобы покинуть щупленькое тельце.