Пламя и цветок

— Успокойтесь, мадам, мне не грозила опасность. Я просто проверял такелаж.

Хэзер нахмурилась.

— Проверяли такелаж?

— Вот именно, мадам, — подтвердил Брэндон. Он вскинул голову и прищурился, глядя в сторону горизонта. — Дня через три мы попадем в шторм. Не удивлюсь, если у нас оборвется половина оснастки.

— Но разве никто не мог заменить вас? — тревожно спросила Хэзер.

Скользнув по ней взглядом, Брэндон усмехнулся и протянул руки, запахивая ворот плаща Хэзер.

— Следить за состоянием корабля — дело капитана, дорогая.

Этот ответ не удовлетворил Хэзер, но больше ей было нечего сказать. — Будьте осторожнее, Брэндон, ладно?

У него блеснули глаза.

— Разумеется, мадам. Вы слишком прелестны, чтобы остаться вдовой.

На следующий день небо на закате было багровым — явный признак надвигающегося шторма. Задул резкий, но переменчивый ветер, и матросам пришлось постоянно следить за парусами, убирая и спуская их. Море разбушевалось, качая из стороны в сторону тяжело груженный корабль. Тучи сгустились. Время от времени в их прорехи светило солнце, и тогда серые воды казались тускло-зелеными. Ночь была непроглядной, и только свет фонаря на мостике разрывал ее.

Хэзер выбралась на палубу. Здесь было темно, как в преисподней; протянув руку, Хэзер едва могла разглядеть ее. Осторожно пройдя по скользкой палубе, она схватилась за основание мачты и с беспокойством взглянула в сторону мостика. Помощник капитана и рулевой стояли, озаренные слабым светом фонаря, и казалось, что они парят в темноте над палубой «Флитвуда». Хэзер невольно вздрогнула и поспешила в каюту, решив не выходить из нее, пока не кончится шторм.

К рассвету ветер утих, о новом дне возвещал только слабый проблеск света на горизонте. Густая чернота сменилась серым туманом. Паруса свободно повисли на реях, море казалось гладким и блестящим, словно его поверхность покрылась пленкой жира. Небо затянули тучи, туман скрывал из виду верхушки мачт. Корабль почти не продвигался вперед, монотонно покачиваясь на невысоких волнах. Приближалась ночь, и команда «Флитвуда» вновь приготовилась к бою.

В полночь ветер поднялся вновь. Ночь была длинной и беспокойной, ветер то и дело менялся, матросы пристально следили за парусами, чтобы уберечь корабль от лишних повреждений. К утру волны стали выше, и корабль галантно склонялся в поклонах, спускаясь с одного высокого гребня и тут же начиная подъем на другой. Для Хэзер корабль казался целым миром, маленьким островом, отданным во власть разбушевавшейся стихии. Паруса были свернуты и надежно привязаны к реям, на палубу спустили канаты, чтобы держаться за них. Спущенным остался только брамсель, повернутый в крутой риф, — единственное, что помогало кораблю продвигаться по ветру и выбираться из штормовой полосы. В такой ветер даже опытные матросы не решались подниматься на мачты.

День прошел, ярость волн не ослабевала, а ветер жестоко трепал все, что только находилось в его власти. В чреве корабля потрескивали переборки, пока «Флитвуд» колыхался на волнах между пучиной и тучами.

Хэзер потеряла счет времени — теперь корабль и днем, и ночью окружала почти кромешная тьма. Все на корабле промокло до нитки. Время от времени в каюту вваливался Брэндон, продрогший до костей. Подремав час-другой, он торопливо ел, запивая еду кофе. Хэзер с готовностью помогала ему снять сырую одежду и завернуться в одеяло, заранее нагретое над жаровней. От бессонницы у Брэндона покраснели глаза, лицо постоянно было мрачным. Хэзер старалась ничем не раздражать его, не будить во время краткого отдыха. Обычно он очень скоро просыпался, одевался и вновь выходил на палубу продолжать ожесточенную борьбу с морем.

Прошло несколько дней. Однажды, выбравшись из каюты на рассвете, Хэзер увидела, что вся палуба покрыта слоем льда. К ветру примешался снег и град, на снастях повисли длинные фестоны сосулек. Когда Брэндон вернулся в каюту, у него в бороде блестел иней, щеки побелели. Он устроился рядом с жаровней, закутался в одеяло и обхватил ладонями дымящуюся кружку с кофе. К концу завтрака его лицо слегка смягчилось и он стал свободнее шевелить пальцами.

Хэзер сушила его одежду перед жаровней и вздрогнула, услышав громкий стук. Оглянувшись, она увидела, что кружка покатилась по полу каюты. Брэндон заснул, сидя на стуле. Хэзер осторожно накрыла его еще одним одеялом, и когда в каюту вошел Мак-Тевиш, она приставила палец к губам и вежливо показала ему на дверь. Хэзер сидела с вышиванием, ревностно оберегая сон мужа, и только потрескивание корабельной обшивки нарушало тишину. Прошло несколько часов, прежде чем Брэндон пошевелился, обвел непонимающим взглядом каюту и наконец проснулся. Он быстро оделся и вышел.