Пламя хаоса

Димитрий заметил, как я прижималась к Ноксу и как его руки обхватывали меня в защитном жесте. Подборок упирался в мое плечо, и я готова была спорить, что Нокс самым откровенным образом лыбит жало. Он негромко зарычал, а затем зарокотал, и я не заставила себя ждать. Словно его зверь позвал моего, и он охотно откликнулся.

– Теперь ясно, куда делась Арья, – хмыкнула Кинвара. – Новые порталы больше, чем первые два на нашей территории, но они далековато.

Димитрий не отводил от меня взгляда. Он сжал кулаки, вздернув верхнюю губу, наблюдая, как я млею от близости Нокса. Я не могла пошевелиться, и не потому, что не хотела, а потому, что в поясницу мне упирался огромный твердый член. Я была жадной сукой, и не хотела ни с кем делиться большим подарком, который мне обещали выдать уже сегодня вечером.

– Логан, Чейз и Брент пропали. Я не чувствую ни их самих, ни их запах, – сердито прорычал Димитрий. – Ты, случаем, не знаешь, куда пропали мои волки, Нокс?

– Едва я вошел в лес, то наткнулся на прелестную девушку, пьющую из ручья, и сразу же решил испить вкус ее губ. А потом вдруг озорная девица взобралась на меня, и все сразу стало горячим и тяжелым, поэтому я с трудом мог бы понять, что случилось с твоими людьми. Она довольно требовательна, когда хочет потрахаться. Ты же знаешь, как у Арьи бывает. Хотя стоп, погоди, ты же не знаешь.

– Ой, прямо в яблочко, – хихикнула Кинвара.

– Я получу ее рано или поздно. Тебя призовут обратно в Девять миров, и я буду тем, кто поймает ее, когда она упадет. Такие, как ты, всегда уходят. Рано или поздно она примет меня вместо тебя.

Нокс мрачно усмехнулся, как будто это было забавно, но слова Димитрия эхом отозвались во мне. Нокс не собирался оставаться в этом мире. Он даже не пытался ассимилироваться, а это было обязательным требованием. Наши расы должны оставаться секретом для людей. Раскрытие вызвало бы массовую истерию, нас бы захотели изучать.

Я склонила голову, глядя на Нокса, не отрывавшего взгляда от Димитрия, и в его глазах был неприкрытый вызов. Я отошла от Нокса и направилась к сестрам. Поляну наполнил леденящий холод. Я осторожно выдохнула, наблюдая за вырвавшимся от дыхания паром.

Кинвара заскулила за пределами зоны, в которой стояли все остальные. Ее губы шевельнулись, и в глазах появился неподдельный ужас. На ее пальцах уже расцветали частички льда, и я с ужасом наблюдала, как его слой становится толще.

– Кинвара?

По ее щекам покатились слезы, превращаясь в льдинки, оставлявшие красные полосы на ее коже. Они падали на землю и разбивались.

– Кинни, иди ко мне? – жалобно позвала я.

– Не могу, Арья, – всхлипнула сестра, ее кожа начала покрываться инеем, синея.

Я бросилась к ней, наплевав на опасность. Кинвара вскинула руку, затрясла головой. Ее рот открылся в предупреждающем крике. Когда между нами оставалось совсем немного, я ощутила его – изнуряющий страх, такой густой и ужасный, что мои ноги поневоле замедлились. Я толкнула Кинвару изо всех сил, отступая в противоположном направлении, и вдруг ощутила, как что-то схватило меня сзади.

По коже скользнули когти, я закричала, когда в меня вонзился лед.

Мой рот беззвучно распахнулся. Я увидела, как Нокс бросился ко мне, успев коснуться рукой, прежде чем нечто разорвало меня на куски. Я выкрикнула его имя, а потом парализующий страх и боль поглотили меня.

Нокс громко зарокотал, сотрясая тьму, которая разорвала мой разум, превращая все вокруг меня в ничто. Я моргнула, чувствуя, как лед затвердевает на глазных яблоках, и сильно ударилась о землю. Лед жег мне глаза, пока я продолжала моргать, чтобы он не ослепил меня.

Я смотрела вверх, и мир расплывался. Кто-то наклонился, схватил меня за волосы и бросил в телегу, завалил сверху одеялами. Сознание уплывало от боли, пронзавшей все тело, разрывавшей нервные окончания, пока она не стала невыносимой настолько, что я сдалась на милость небытию.

Глава 51

Меня разбудил стук капающей на бетон воды, и я потерла запекшиеся глаза. В нос ударил ужасный запах гниющей плоти и фекалий, и я тут же закашлялась, поднимаясь на колени, и меня стошнило на пол. От прогорклой вони разлагающегося мяса даже глаза защипало, и я попыталась прикрыть их рукой. Меня рвало еще и еще, пока на полу не оказалось все содержимое желудка. Оглядев темную камеру, я заметила в углу ногу ее последнего обитателя, и меня снова вывернуло, но уже впустую.

Я поднялась на ноги, уставившись на решетку, которая пропускала очень мало света. Где-то под землей… в тюремной камере?! В еще одном углу обнаружилось ведро, в котором все еще оставались моча и экскременты, возможно, все того же последнего заключенного.

Единственное покрытое коркой крови одеяло я нашла под собой, как вдруг по ноге что-то проскочило. Я заорала, вскакивая, приникая к исцарапанной когтями стене. Где я, мать вашу?! Я почти ничего не слышала за грохотом бешено колотящегося сердца, но из камеры напротив вдруг донесся сперва громкий стон, а потом полный боли вой.