Пламя Магдебурга

Что было потом? Гефнер снял с них обеих платья и нательные рубашки – пришлось повозиться, мертвые тела быстро костенеют. Хорошенько обшарил комнату, убирая в мешок все, что могло бы пойти на продажу. Он водил знакомство с одной торговкой, что вместе со своей немой дочерью ездила вслед за их полком. В ее фургоне можно было купить все, что пожелаешь: нательную рубаху или бутыль с водкой, затравочный порох или копченую свиную ногу, подметки для башмаков или кружево для манжет – все, что угодно, только плати. Эта же самая торговка скупала у солдат всевозможные трофеи и цену давала неплохую. Платья, подсвечник и прочее барахло, что он набрал в доме, – все это он сможет продать ей. Нельзя сказать наперед, сколько денег она заплатит ему, – так это ничего, сторгуются.

Оглянувшись напоследок, Иеремия шагнул за порог, аккуратно притворив за собой дверь.

* * *

Несколько лет спустя дороги войны привели его к Магдебургу. К тому времени он был уже в чине капрала и одевался, как подобает опытному и имеющему заслуги солдату: дублет светло-зеленой замши с латунными пуговицами, широкие штаны, подвязанные красной лентой, начищенный стальной нагрудник. В походном сундуке у него также имелась и парадная одежда, которую он надевал по праздникам или на случай прибытия в лагерь высокого воинского начальства: темно-серый полукафтан, шитый серебряной тесьмой, с белыми прорезями в рукавах; две рубахи ульмского полотна с отложным воротом; шляпа с выкрашенными в красный цвет индюшиными перьями. Вдобавок к этому он обзавелся крепкой кольчугой итальянской работы – хорошая вещь, надежная, защитит и от пистолетного выстрела, и удара кинжалом, да и под одеждой ее не видно.

Деньги у него тоже водились: несколько серебряных талеров было зашито в поясе, а в одной разрушенной мельнице неподалеку от Гёттингена он спрятал небольшую лаковую коробочку, полную золотых украшений. Когда он надумает оставить службу, эта коробочка очень пригодится ему.

Иеремия даже стал подумывать о женитьбе. Умному солдату жена – большая подмога. Будешь накормлен, будешь ходить в выстиранной, чистой одежде, да и денег на шлюх истратишь поменьше. В его полку многие возили с собой своих жен и детей, не только офицеры, но и простые солдаты. У неаполитанца Пирелли, барабанщика из роты Акерманна, жена сама занималась продажей трофеев. И мало того, что любое барахло, что притаскивал муж, умудрялась сбыть по хорошей цене, так со временем стала принимать на продажу товар и у других солдатских семейств. Стоит ли говорить, что с такой женой дела у дурака Пирелли шли куда как хорошо.

После некоторых раздумий Иеремия решил так: скопить еще немного денег, а потом уже и найти себе подходящую жену. Ни красавица, ни молодая ему не нужна. Главное – чтобы была с головой на плечах, знала солдатскую жизнь и умела вести хозяйство. А молодых да красивых он при своем ремесле еще много попробует.

Надо только дождаться конца осады, дождаться, пока неприступная Эльбская Дева раздвинет свои мягкие ляжки перед тридцатью тысячами имперских солдат. А уж там его дела непременно пойдут в гору.

Стылую, голодную зиму, которую им пришлось провести под стенами Магдебурга, Гефнер запомнит до конца жизни. Пронизывающий ветер, от которого негде укрыться. Мерзлые гнилые овощи, которые иногда удавалось найти под снегом и от которых желудок выворачивало наизнанку. Кровоточащие десны и отмороженные пальцы ног чуть ли не у каждого третьего… Паппенгейм стремился держать под надзором все ведущие к Магдебургу дороги, заставляя своих людей по нескольку суток проводить под открытым небом в караулах, отправляя их в разведку или на поиски продовольствия. Солдаты умирали десятками, словно их косила чума. Все они ненавидели этот город, укрытый за крепостными стенами, где жители прятались от зимы в теплых жилищах, где было вдоволь хлеба и где не приходилось драться друг с другом из-за миски горячей похлебки.

Дисциплина и страх смерти уже не могли удержать людей, многие пытались бежать. Почти никому это не удавалось. Они или замерзали в пути, или их настигали посланные Паппенгеймом рейтары, или же приканчивали крестьяне, которые к солдатам относились так же, как и к волкам, забравшимся на скотный двор.

Но Иеремия ни разу не задумался о побеге. И дело здесь было вовсе не в угрозе смерти или увечья. Он знал, что, если решится когда-нибудь на побег, его не сумеют поймать. Дело было не в этом. Его удерживало на месте ожидание. Ожидание скорой и богатой добычи. Магдебург – богатый город. Даже после десяти лет войны остался богатым. Только идиоты и слабаки могут убежать, когда впереди маячит такой жирный кусок. В этом городе есть все. Огромные винные погреба и кладовые, доверху набитые копченым мясом. Золото и серебро, рубины и жемчуг, шелк и атлас. Там есть женщины, тысячи женщин, на любой вкус: худые и толстозадые, смуглые и белотелые, холодные и страстные, как огонь.