Пламя мести

– Слушай, а вот какое ты имеешь моральное право строить детей, если сам что только не творил?

– Зато я знаю, что могут натворить кадеты. И догадываюсь, как этого избежать. Ну или как наказать, чтобы прониклись.

Я покачала головой и потребовала:

– Мне надо увидеть сыновей. Немедленно.

– Хорошо, – не стал спорить Ричард. – Один вопрос: ты так отправишься в Академию? Или все-таки накинешь что-нибудь?

Мы заявились, видимо, в достаточно неподходящее время: когда Ричард постучал в дверь, то сначала послышалось сдавленное ругательство – сразу из нескольких глоток. Бывший кадет этой самой Академии понимающе усмехнулся, внимательно посмотрел на меня и негромко сказал:

– Павел, мама пришла.

За дверью что-то громыхнуло.

Принц Тигверд под моим суровым взглядом подавил усмешку. Я хотела ему сказать, что…

Но тут дверь открылась.

Пашка был… такой милый, такой сонный… Алкоголем вроде не пахло, сигаретами тоже, чужими духами – я повела носом, как заправская собака… тоже нет.

– Мама! – жизнерадостно поприветствовал меня сын. – А мы… скучали!

Тут из-за его плеча выглянули Рэм и Феликс. С исключительно радостными физиономиями.

– Мамочка! – хором сказали они.

Ричард уже не мог сдержаться и всхрюкивал у меня за плечом.

– Я… – промямлила, чувствуя себя… глупо. – Беспокоилась. Ричард сказал, Паш, что у тебя открылись способности огненного мага.

– Да, как у отца, – выпалил Паша. И смущенно посмотрел на меня и на Ричарда.

Я хотела обнять его, но не решилась. Еще открою дверь – и узнаю что-то, что порушит мой сон на многие-многие месяцы вперед.

– Ждем на выходных. Спокойной ночи, – сказал Ричард, утаскивая меня в портал.

Глава 5

Оливия помогала мне собираться во дворец, но посматривала на меня при этом как-то странно.

– Что? – Я оглядела себя в зеркало.

Платье цвета грозовых сумерек чуть измененного покроя – талия на месте, рукава не присборены. Все это делало меня стройнее, что очень радовало. К тому же этот оттенок прекрасно сочетался и с кожей, и с цветом волос. Последние я разрешила Оливии уложить по последней имперской моде – со всеми вытекающими.

– Что-то не так, Оливия?

– Миледи… – решилась служанка. – Вы же здесь хозяйка. И милорд – он же пылинки с вас сдувать готов. И свадебное платье… Его же сшили. И…

– Стоп! Ты, Оливия, тоже агент императора Фредерика? Операция «свадьба»? Так это у вас называется?!

– Служу империи Тигвердов! – бодро отрапортовала она.

– Сговорились вы все, что ли…

– Но мы ж от души!

– Вот не было бы этой зимы, – вздохнула я, – конечно, я была бы здесь хозяйкой. А так… Прости, Оливия. Я спешу.

– Но ведь милорд пострадал от чужого, злого колдовства! Он не виноват, и… что ж теперь?..

– Не знаю, – ответила я.

Карета везла нас в столицу. Джулиана сидела напротив и выглядела сногсшибательно.

Вместо того чтобы в сотый раз попытаться объяснить девушке, что ее страсть выглядеть как бомж – следствие душевной травмы в тяжелые годы, мы с Луизой решили поменять стратегию. И у нас получилось! Вечером мы собрались и как бы между прочим затеяли разговор об имидже, который каждая из нас будет сохранять во имя популярности. Я ношу синие платья, Луиза – верх совершенства, и Джулиане тоже нужно выбрать что-то свое.

Слово «свое» было ключевым, и это сработало. Художница сделала несколько набросков, съездили к моей любимой портнихе, и пару недель спустя девушка обзавелась несколькими платьями по собственным эскизам – для работы и на выход. Выглядело это строго, целомудренно (на мой взгляд, даже слишком), но при этом невероятно элегантно и стильно. Воротник-стойка, длинные, лишь чуть-чуть присборенные у самого плеча узкие рукава неизменно доходили до середины пальцев. Торжественные выходы, вот как сейчас, дополнялись тонкими перчатками в тон платья. Цвета были преимущественно темными.

Что касается прически – тут журналистка выступила настоящим новатором, с претензией на свержение принятых в обществе стереотипов. Свои роскошные с медным отливом волосы девушка уговорила Оливию убрать назад и уложить в замысловатую композицию из кос разных размеров и плетений. Оливия была известная мастерица по плетению, и только эта ее страсть помогла Джулиане добиться своего.

Так что сейчас, мерно покачиваясь в уютной карете, передо мной сидела роскошная красавица. Платье винного оттенка, с тонкой полоской кружев в тон по стойке и внизу рукава, изящные кисти затянуты в перчатки, из украшений – рубиновый гребень в волосах. Но самое главное – было видно, что молодая женщина чувствует себя спокойно, комфортно и уверенно. И именно этот факт делал ее образ удивительным – ярким, запоминающимся, немного холодноватым и в меру таинственным. Художница о чем-то напряженно думала и вдруг выдала:

– Вы ведь не сказали правды о том вечере, когда принц Брэндон был у вас в покоях, не так ли?

– Не сказала, – подтвердила я.

– И как вы можете, – отвернулась она.

– Ситуация была… очень неоднозначная.

– Я не буду писать откровенную ложь, – нахмурилась любительница правды и страдалица за нее же.