Пламя мести

— Возможно, и младшему тоже, — не удержалась я.

Император издал звук, больше всего похожий на рычание.

Я направилась к двери.

— Постойте… — напряженно проговорил Фредерик.

— Что случилось? — остановилась я.

— Вы не чувствуете?

— Что именно?

— Кому-то очень больно. И я почему-то это чувствую… Это странно, потому что я ощущаю так лишь относительно близких мне людей. Сыновей. Вас. Не так явно — но чувствую ваших мальчиков. А тут… Я не знаю, кто это.

Мы быстро вышли из кабинета императора. Он шел стремительно, словно что-то его подгоняло.

Охранники напряглись, увидев сильно встревоженного императора. И первое, что они сделали, — это вопросительно посмотрели на меня. Я ответила им возмущенным взглядом — дескать, я-то здесь при чем?

Так мы и двигались по ночным коридорам дворца. Чтобы успеть за Фредериком, мне приходилось практически бежать. Охранники сосредоточенно шли за нами вслед.

Вдруг я поняла, что мы находимся в том крыле, где находились мои покои. Вот даже моя дверь. Что за бес сегодня Фредерика-то водит? Но мы пробежали мимо моей двери. Дальше. И подошли к комнате… Наташи.

Фредерик, даже не постучавшись, решительно рванул дверь на себя. В гостиной — ими всегда начинались апартаменты во дворце — было темно. Откуда-то из глубины комнат неслись болезненные стоны.

— Наташа, — позвала я. — Что с тобой?

Император ворвался в спальню и коротко бросил:

— Свет!

Писательница выглядела плохо. Лежала, скрючившись на кровати. Дышала тяжело, в глазах плескалась мука.

— Вы почему на помощь не зовете? — возмутился Фредерик. — Чего ждете?

— Не хотела беспокоить… Вдруг само пройдет… — задыхаясь, ответила истинно русская женщина.

Император посмотрел на нее. Как-то о-о-очень выразительно. Покачал головой, словно отказываясь верить, что такое чудо бывает в природе. Подошел поближе, взял ее за руку.

— Что? — подняла на него глаза Наташа.

— Я, конечно, вызвал целителей. Но Ирвин сейчас в другом городе, — неожиданно мягко сказал Фредерик. — Его надо подождать. Я пока облегчу боль.

— Самое главное, чтобы с ребенком было все в порядке, — выдохнула Наташа.

— В ближайшее время прибудет помощь, — заверил ее повелитель.

Наташа замерла, глубоко вздохнула. И вдруг хихикнула.

— Может, водички… — предложила я. — Или шоколадку? Вы когда в последний раз ели-то? Наташа?

Но писательница меня как-то не слышала. Она смеялась.

Фредерик перевел на меня растерянный взгляд. Я ответила ему таким же.

— Наташа, — осторожно обратилась я к писательнице. — Что с вами?

— Истерика, — ответила писательница. И, обратившись к императору, который продолжал крепко, но аккуратно держать ее за руку, она добавила: — Вы знаете, ваше величество, жизнь иной раз выделывает такие зигзаги… Фантазии не хватит выдумать. А если и выдумаешь и в книге напишешь, то тебя раскритикуют.

— Почему? — живо поинтересовался Фредерик.

— Скажут — неправдоподобно…

Глава 25

Ирвина мы прождали достаточно долго. Или мне так показалось? От страха и тревоги… Мы с Фредериком выяснили, что Наташа не падала и животом не ударялась. С утра чувствовала себя неплохо — только есть не хотела и какая-то давящая пустота образовалась в голове. Но писательница не была настроена обращать на все это безобразие никакого внимания. Беременность — не болезнь, а текст у нее шел. В ее романтическом мире события развивались стремительно.

— Я все равно нашла время прогуляться, потому что целитель Ирвин велел мне не засиживаться, — гордо проговорила Наташа, но сразу охнула — ее опять скрутило. — Сегодня в парке было чудесно. Весна.

Она радостно улыбнулась, а я выдохнула с облегчением: Наташа не знала, какой опасности подверглись все, кто жил в столице, а особенно во дворце. И, следовательно, не была этим напугана.

— Может, вы рожаете? — тихонько спросила я. То ли у нее, то ли у императора.

Фредерик, услышав мои слова, как-то резко побледнел.

— Я слышу, что у ребенка сердце бьется ясно… — пробормотал он. — И боли от него не исходит.

— Да вроде недели полторы еще оставалось… — недоумевающе посмотрела на меня Наташа. И добавила растерянно: — Ирвин сказал.

— Ага… Права не имеете. Старший приказал, — хихикнула я.

Тут мы расхохотались уже обе. Император посмотрел на нас… снисходительно так, как на полных дурочек.

— Это из кино, — пояснила Наташа. — «Место встречи изменить нельзя».

— Все хочу посмотреть ваши фильмы, — заметил император. — Ричард хвалил какой-то нарисованный фильм.

— Да… — улыбнулась я. — Это мы «Геркулеса» смотрели.

Мы уже и поговорили за жизнь, и чаю с булочками выпили. Я время от времени посматривала на часы — поняла, что сначала Наташу терзали схватки с периодичностью в двадцать минут, а потом — часа через два — стали чаще. И интенсивнее.

Фредерик был нежен.

Это было удивительно. И то, как маленькая ладошка Наташи доверчиво лежала в его огромной руке. И то, как он время от времени проводил кончиками пальцев по ее волосам. И то, как он ее отвлекал от дурных мыслей — заговаривал, смешил… И то, как он брал на себя часть ее боли. Время от времени мне казалось, что я ее тоже чувствую. Физически.