Пламя между нами

– Вот уж нет, лучше уж кремом после загара или с алое. Сметанка – это же прошлый век.

– Я люблю сметану, – совсем как мартовский кот улыбнулся Андрей, нажимая кнопку лифта. Посмотрел на Вику как на мышку в мышеловке, и добавил, – особенно есть.

– О, – до Виктории дошёл посыл. Он её намажет сметаной, чтобы потом съесть… В лицо ударила кровь и щёки запылали.

Солнце на улице всё ещё нещадно жарило и так и непривыкшая за половину лета кожа, сразу почувствовала на себе его обжигающий поцелуй. Захотелось окунуться в озёрные воды и спрятать под поверхностью себя целиком. В квартире на самом деле было очень жарко и душно, особенно тяжко было находиться вдвоём в маленькой комнатушке, устанавливая полки на собранные стеллажи. Либо это так действовала на них близость друг друга, от которой до сих пор бросало в жар.

Когда они уселись в его нагретый на солнце тёмно-серый внедорожник и включили климат-контроль, чтобы не изжариться по дороге, Вика решила спросить.

– А где теперь твой велосипед? Я так привыкла тебя на нём видеть, ты выглядел очень спортивно.

– Как из ремонта забрал, стоит на подземной стоянке. Я там снимаю место, но сейчас там только велик. Машину лень туда ставить.

– Да? Здорово, не знала, что у нас стоянку можно арендовать.

– Можно, но очень дорого. Если не сильно нужна, не заморачивайся.

– Ну, машины у меня нет. Так что, наверное, не нужна.

– Ты же умеешь водить, да? – уточнил он, выруливая с районного асфальта на грунтовку в сторону озера.

– Да, несколько лет водила, – пожала плечами Вика, вспоминая Ауди, купленную ей Ренатом. – Теперь у меня только мотоцикл и тот на даче.

– Если решишь перевезти его сюда, то можешь ставить на мою стоянку. Мотоцикл на улице оставлять нельзя.

– Да нет, ты что. Пусть это место будет для твоей машины.

– Я серьёзно, Вик. А если я привезу свой Кавасаки, то поставлю его рядом.

Вика тут же вспомнила, что Андрей тоже счастливый обладатель шикарного спортивного байка, который сейчас грустит в одиночестве в гараже его старого дома в Зеленограде.

– Вот тогда я точно соглашусь, и очень хочу покататься вместе с тобой! – она воодушевлённо представила себе эту картину. – Только всё равно у меня нет шлема, так что не раньше, чем я его себе куплю.

– Я подарю тебе шлем.

– Что? Нет! – шутливо, но не совсем, нахмурилась она, – хватит с меня благотворительности, а то я начну себя чувствовать содержанкой! И так столько всего для меня сделал.

А ещё для Ольги, подумалось тут же. Щедрость, не знающая границ разумного. Обеспечить всех своих женщин. Так! Нет! Стоп! Никаких множественных чисел, у Андрея будет только одна женщина и это будет Вика. Но и насчёт обеспечения ещё надо серьёзно подумать, ведь может получиться ситуация в точности повторяющая их жизнь с Ренатом. А этого категорически не хотелось бы. Как хорошо, что Андрей с доходом пожарного не станет пытаться покупать ей дорогие подарки, чтобы потом она чувствовала себя в глубоком неоплатном долгу.

– Когда у тебя день рождения? – невинно хлопая ресницами, уточнил он.

Вика глянула на его профиль, по которому ползли солнечные зайчики, проскочившие сквозь густую листву.

– Хитрец какой, не скажу!

– Значит, придётся тебя пытать, пока не расколешься?

– Пытать?

Андрей высунул язык, пошевелил кончиком, а потом облизнул губы. Вика почувствовала прилив крови и совсем не к мозгу.

– Это запрещённый приём. Бесчеловечный и нечестный.

– Я знаю много способов «пыток».

– Я в курсе, – она шутливо округлила глаза и засмеялась, откинулась на спинку широкого пассажирского сидения. Потом подумала и огляделась, – мне нравится твоя машина. Почему ты на ней только недавно начал ездить? Где ты её раньше прятал, в подземном гараже?

– Дома стояла. Там, – намекнул он про родительский дом, – раньше мне она не нравилась.

– Почему?

– Потому что её подарил отец, когда ещё был жив.

– А, – Вика стушевалась, помня рассказы об отце и его нехорошей смерти. А ещё об их старом конфликте, из-за которого Андрей и отправился в контрактную армию наперекор отцовским планам.

– Теперь я думаю, что был полным дураком. Не хотел пользоваться его деньгами и подарками, нос воротил, гордость свою показывал и самостоятельность, – Андрей коротко глянул на Вику, снова вернул взгляд на дорогу, – а потом отец умер, и кому нужна эта гордость? Теперь это единственный его подарок, что у меня остался. Больше дураком я не буду. Пока близкие люди рядом, надо ценить всё, что они могут тебе дать. Потом сожалеть будет поздно, мёртвым не нужны сожаления.

– А мне папа подарил Ямаху. Я ведь тоже на ней не езжу совсем, – задумалась Вика, – уже столько лет только и делаю, что перебираю её и масло меняю.

– Значит, не упусти свой шанс и воспользуйся, наконец, его подарком. И моей стоянкой, – он подмигнул ей в конце.

– Ты всё-таки хитрый жук. Вот, всё равно вывернул в свою сторону.

Андрей, улыбаясь, пожал плечами.

– Приехали, – сказал он, когда Тойота выбралась из-под сени деревьев на открытую большую поляну перед озером. Он свернул влево и подъехал поближе к большим старым ивам, которые нависали у самой воды, как тенистый шатёр.