Пламя над Англией

– В маске нет никакой Синтии, – ответила девушка. – Вам придется написать только то, что велит мистер Стаффорд.

– Хорек! – воскликнул Робин.

– Тише! – предупредила Синтия, хотя сама не удержалась от смеха.

– Значит, прозвище к нему подходит, – мрачно заметил Робин.

– Еще как, – согласилась девушка и посмотрела на него с любопытством. – Вы тот самый мальчик с бантом королевы! – внезапно сказала она.

– Я был тем мальчиком, – возразил Робин, гордо выпрямившись; при этом девушка расхохоталась снова.

– Малыш Робин! – поддразнила она его. – Так вас как будто назвала королева. Ну-ну, не вешайте носа! Когда-нибудь вы будете громогласно ругаться и щеголять бородой. Только, сэр, ради Бога, не трите ваш подбородок – от этого борода не вырастет. – Робин поспешно опустил руки и рассеяно улыбнулся. Подшучивая над ним, Синтия в то же время дала ему понять, что другие могут считать его жалким скрягой. Так как мистер Стаффорд по-прежнему проживал в доме сэра Роберта Бэннета, было весьма вероятно, что именно он распространил этот слух, постаравшись сделать его как можно более обидным.

– Я могу придумать какую-нибудь историю о срочном сообщении, – медленно произнес Робин, – и уехать до того, как они вернутся с соколиной охоты.

– По-вашему, это было бы мужественным поступком? – спросила Синтия.

Робин тряхнул головой.

– Это было бы удобно.

– Несомненно, – согласилась девушка. – Но разве вам следует стремиться прежде всего к тому, что удобно?

Робин резко повернулся к ней.

– Вы верите этой клевете?

– Нет.

– Тогда я остаюсь, – заявил он.

– Решать вам, – спокойно напомнила Синтия.

– Вот я и решил, – твердо ответил Робин.

Благодарение Богу, он не нуждается ни в чьих советах по поводу своих действий и в состоянии смотреть в лицо оскорбительным намекам хоть всего графства! Разве он трус, чтобы бежать от них? Конечно, нет! Только пусть они остерегаются, а более всех – любезный мистер Хорек!

– Так это мистер Стаффорд сочиняет маску? – спросил Робин.

– С вашей помощью, – ответила Синтия.

– И я должен играть в ней роль?

– Очень важную. Вы сообщите о начале представления собравшимся в большом зале.

– Значит, я буду герольдом?

– Ну-у, – протянула Синтия, – в некотором роде…

– То есть слугой?

– Да.

– Так я и знал!

Робин с оскорбленным видом поднялся, но тут же снова сел.

– И мне предстоит носить кожаную куртку и широкие штаны, – с возмущением заявил он.

– Малыш Робин, – пробормотала Синтия себе под нос и ответила: – Да, если они будут готовы вовремя.

– Карло Мануччи! – воскликнул Робин.

– Карло Мануччи? – переспросила Синтия. Девушка стойко запечатлевала в памяти странную сценку, происходившую в этой комнате – каждое их слово и движение, начиная с появления Робина. Смеясь над тоскливым лицом юноши, которому предстояло на один вечер снять нарядную одежду, она запомнила и имя Карло Мануччи, что привело к грозным и опасным последствиям. Синтия могла не задерживать на этом имени внимание и позволить ему ускользнуть из памяти. Но она задержалась на нем:

– Карло Мануччи? Кто это?

– Слуга в другой пьесе, – ответил Робин. – Я играл его по распоряжению мистера Стаффорда – и притом играл ужасно.

– В кожаной куртке и широких штанах? – скромно осведомилась Синтия.

Робин мрачно кивнул.

– А Хамфри, конечно, будет принцем Падуанским? – спросил он.

– О, нет, – отозвалась Синтия. – Ведь это маска. В ней действуют только добродетели и аллегории. Хамфри играет Бога Облака.

– Тоже неплохо!

– Он спускается на Землю и женится на Золотой нимфе.

Робин резко повернулся к девушке.

– Если Стаффорд думает, что слуга…

– В кожаной куртке и широких штанах, – напомнила Синтия.

– …намерен робко стоять в стороне, когда… – Он стиснул кулак, но вовремя сдержался. – Я сержусь из-за пустяков. Продолжайте играть на своем клавесине.

В этот момент Синтии следовало упрекнуть Робина за его дерзость или торжественно удалиться из комнаты. Но, по правде говоря, во вспышке юноши не было никакой дерзости. В его голосе звучали искренность и страсть, и Синтия, чувствовавшая, как отзываются на них струны ее сердца, сидела, краснея и бледнея. Она пришла в восторг, когда Робин прервал ее упражнения своим романтическим юмором. Но… но не прошла бы эта неделя спокойнее, если бы он не вошел в комнату? Вспыльчивого молодого человека охватил гнев при одном намеке на то, что Хамфри Бэннет женится на ней хотя бы в пьесе! А ведь не прошло и пяти минут, как он раздумывал, оставаться ему здесь или улизнуть под каким-нибудь предлогом, прежде чем остальные вернутся с соколиной охоты! Одно ее слово – и он бы ушел. Но это слово было бы лживым, и она удержала его…

Девушка бросила взгляд на мрачную физиономию «малыша Робина», возвышавшуюся над крахмальным воротником, и поняла, что если он опять вздумает уйти, она снова его задержит.

– Значит, Хамфри будет Богом Облака, а я – слугой? Отлично! Но, как говорил сэр Френсис Уолсингем, посмотрим, что произойдет дальше! – напыщенно произнес юноша.

В этот момент произошло появление Бога Облака. Хамфри Бэннет вошел в комнату в пыльной одежде и забрызганных грязью сапогах для верховой езды.