Пламя над бездной

Пятый выход в сад был самым приятным, почти близким к радостному. Цветы выбрасывали в воздух пушистые семена. Свет низкого солнца вспыхивал на тысячах парящих в легком бризе пушинках – цукатах в невидимом сиропе. Джоанна представила себе, как бы повел тут себя Джефри. Сначала напустил бы на себя взрослое достоинство, а потом запрыгал бы на одной ножке. А под конец побежал бы вниз по холму, стараясь поймать как можно больше пушинок. И смеялся бы…

– Здравствуйте, как поживаете? – раздался позади нее детский голос.

Джоанна подпрыгнула так резко, что чуть не разошлись швы на ее ране. Конечно, за ней стояла стая. Они – оно? – это была стая, которая вырезала у нее стрелу. Вшивая компания. Вся пятерка припала к земле, готовая тут же удрать. И вид у них был такой же пораженный, как была поражена сама Джоанна.

– Здравствуйте, как поживаете? – снова повторил голос.

Повторил точно, как звукозапись, только звук издавал один из стаи с помощью своих гудящих пятен на плечах, на холке и на голове. Джоанна видала животных, повторяющих звуки, как попугаи. Но на этот раз слова были почти к месту. Голос был не ее, но эту мелодию она уже слышала.

Джоанна положила руки на бедра и уставилась на стаю. Двое животных посмотрели на нее в ответ, остальные, казалось, любовались пейзажем. Один нервно вылизывал себе лапу.

Двое задних тащили ее компьютер! Джоанна сразу поняла, откуда они взяли песенку-обращение. И она знала, чего они ждут в ответ.

– Спасибо, хорошо. А как вы?

Глаза стаи почти комически вытаращились.

– И я тоже. Рады познакомиться!

На этом игра кончилась, и раздался взрыв бульканья. Снизу с холма кто-то ответил. Там была другая стая, прятавшаяся в кустах. Джоанна знала, что пока она остается возле первой, вторая не подойдет.

Значит, шипастые – так назвала Джоанна их за шипы на когтях передних лап, которые она никогда не забудет, – играли с Розовым Олифантом и не попали ни в одну ловушку для дураков. Это лучше, чем получалось у Джефри. Очевидно было, что они попали в языковую программу детского режима. Это можно было предвидеть. Компьютер долго получал дурацкие ответы, и он переключился сначала в режим для малышей, а потом – для малышей, которые даже не говорят по-самнорски. Если Джоанна немножко поможет, эти стаи смогут выучить ее язык. Хочет ли она этого?

Стая подошла поближе; как минимум двое членов стаи все время следили за Джоанной. Они уже не были так готовы броситься наутек, как раньше. Ближайший плюхнулся на брюхо и посмотрел на Джоанну снизу вверх. Очень симпатичный и беспомощный, если не смотреть на когти.

– Меня зовут… – Джоанна услыхала короткое бульканье с такими обертонами, от которых у нее загудело в голове. – А как тебя зовут?

Джоанна помнила, что это часть сценария обучения языку. Эта тварь никак не могла бы понять значение отдельных слов. Эта пара сочетаний – «меня зовут, тебя зовут» – повторялась в детской программе вновь и вновь. Даже растение в конце концов поняло бы смысл. Но произношение у шипастых было такое четкое…

– Меня зовут Джоанна.

– Джоуанна, – повторила стая голосом Джоанны, вставив лишнюю гласную.

– Джоанна, – поправила Джоанна. Имя шипастого она даже не пыталась повторить.

– Здравствуй, Джоанна. Давай поиграем в названия!

Это тоже было частью сценария и произносилось с дурацким энтузиазмом. Джоанна села. Конечно, знание самнорского даст шипастым над ней преимущество… но только так она сможет узнать о них, только так сможет услышать что-нибудь о Джефри. А если они и Джефри убили? Что ж, тогда она узнает, как наказать их посуровее, как они заслужили.

13

В королевстве Резчицы – а через несколько дней и на Скрытом Острове Свежевателя – кончился длинный день полярного лета. Сначала появились легкие сумерки точно в полночь, когда даже самые высокие холмы покрывала тень. И быстро стали нарастать часы темноты. День бился с ночью, и ночь побеждала. Перистые деревья в долинах приняли осенний цвет. Глядя днем на фиорд, можно было заметить красно-оранжевые пятна на ближайших холмах, а выше – зелень вереска, незаметно переходящую в серость лишайника и черноту скал. Снежные пятна ждали своего времени, и оно было уже близко.

На закате, наступающем каждый день на несколько минут раньше, Тиратект обходила бастионы крепостной стены Свежевателя. Идти нужно было три мили. Нижние уровни охранялись линейными стаями, но наверху было лишь несколько смотровых постов кругового обзора. Когда она подходила, они отступали в сторону с военной четкостью. И даже более чем военной – проходя, она замечала их страх. К этому трудно было привыкнуть. Сколько она могла ясно помнить – почти двадцать лет, – Тиратект жила в страхе перед другими, в стыде и вине, в поисках того, за кем можно следовать. Теперь все перевернулось. Теперь она знала, нутром знала, какое зло она себе причинила. И знала, почему боятся ее часовые. Для них она и была Свежевателем.