Пламя над бездной

Таков был обычай, и ее родители его придерживались. Пару месяцев назад Джоанне исполнилось четырнадцать — Компьютер напомнил ей точный час. А вот если бы ничего этого не случилось и они были бы еще в Верхней Лаборатории царства Страум, неужто она с подругами не попробовали бы тайком этот запретный плод? Может быть. Но здесь, где она была совсем одна, где сейчас она была большим героем, она и капли не выпила… Наверное, потому, что мамы и папы здесь не было, а выполняя их желания, она как бы была ближе к ним. На глазах ее выступили слезы.

— Хм. — Кажется, Резчица слез не заметила. — То же самое говорит и Странник. — Она потрепала своих щенков по шерсти и улыбнулась. — Это имеет смысл. Эти двое тоже пива не получат, пока не подрастут — хотя они немножко от меня его сегодня насосутся.

В палатке чуть пахло пивом.

Джоанна резко отерла слезы. Сегодня она не хотела чувствовать себя подростком.

— Ты знаешь, это ты нехорошо сегодня поступила с Тщательником.

— Я… да. Я с ним об этом говорила до того. Он не хотел, но я думала, это просто… упрямство — правильное слово? Если бы я знала, как это ему трудно…

— Он практически распался на глазах у всех. Если я правильно понимаю, это был бы позор?

— Да. Честь в обмен на преданность на глазах у равных себе — это важно. По крайней мере при моем правлении. Я уверена, что Странник или Компьютер могут назвать десяток других способов правления. Понимаешь, Джоанна, мне нужна была эта демонстрация — и мне нужно было, чтобы ты и Тщательник там были.

— Я знаю. Мы выиграли бой…

— Молчание! — Вдруг ее голос стал резок, и Джоанна вспомнила, что говорит со средневековой королевой. — Мы сейчас на две сотни миль к северу от моих границ, почти в сердце владений Свежевателя. Через несколько дней мы встанем лицом к лицу с врагом, и многие из нас умрут, не зная, за что.

У Джоанны сердце ухнуло вниз. Если не отбить корабль, не закончить то, что задумали отец и мать…

— Ваше величество! Ведь мы же знаем…

— Я знаю. Странник знает. Большинство моего совета согласны, хотя ворчат. Но мы, члены совета, говорили с Компьютером. Мы видели ваши миры и видели, что может сделать ваша наука. А остальные, большинство стай… — она махнула головой в сторону лагеря за палаткой, — идут из веры в меня и преданности мне. Для них дело смертельно опасно, а цель неясна. — Резчица замолчала, хотя двое ее щенков еще секунду продолжали жестикулировать. — Я не знаю, как вы убеждаете свой народ на такой риск. Компьютер говорит о воинской повинности.

— Это было давно, на Ньоре.

— Не важно. Дело в том, что мои войска здесь из преданности, в основном преданности мне лично. Шестьсот лет я хорошо защищала свой народ, их память, их предания это говорят явно. Не раз я была единственной, кто видела опасность, и мой совет спасал всех, кто ему следовал. Вот что держит здесь большинство солдат, большинство артиллеристов. Каждый из них свободен повернуть назад. А теперь — что они должны думать, когда в нашем первом «бою» мы, как неграмотные… туристы налетели на волчье гнездо? Кабы не наше везение да не то, что вы с Тщательником оказались в нужном месте и не растерялись, я была бы убита. Странник был бы убит. Может быть, треть всех солдат была бы мертва.

— Если бы не мы с Тщательником, кто-нибудь другой бы это сделал.

— Может быть. Хотя я не думаю, что кто-то другой мог бы даже попытаться стрелять по гнезду. Но ты видишь, какое впечатление это произвело на моих солдат? Если простой несчастный случай в лесу может привести к смерти королевы и уничтожить ее потрясающее оружие, что будет, когда мы столкнемся с мыслящим врагом? Этот вопрос застрял во многих умах. И если бы я не смогла на него ответить, мы бы никогда не выбрались из этой долины — по крайней мере на север.

— И вы раздали медали. Преданность за почет.

— Да. Ты многого не поняла, не зная нашего языка. Я похвалила их действия. Я дала медали серебряного дерева всем, кто хоть как-то не растерялся, налетев на засаду. Это немного помогло. Я повторила речь о целях экспедиции и почему она необходима — чудеса, которые обещает Компьютер, и как плохо нам будет, если Булат достигнет своего. Но это они слыхали и раньше, и речь здесь идет о том, что им трудно себе вообразить. То новое, что я им сегодня показала, — это были ты и Тщательник.

— Мы?