Пламя над тундрой

Антон сердито сплюнул и прибавил шаг. Его приподнятое настроение сменилось озабоченностью. Но когда он увидел Наташу, которая уже ждала его у калитки, Антон широко и радостно улыбнулся. Наташа была в белом с крупными синими и розовыми цветами платье. Оно облегало ее стройную фигуру, крепкие плечи. «Сама похожа на цветок», — сравнил Антон и пожалел, что длинные рукава скрывают ее руки, которые так нравились ему. Наташа была гладко причесана, и светло-коричневая коса с белым бантом, переброшенная через плечо, лежала на ее груди. Невысокий выпуклый лоб прорезали две морщинки.

Наташа придирчиво осматривала Антона, не замечая его восхищенного взгляда. Сама она волновалась, хотя уже не в первый раз шла распространять листовки. В руках у нее была большая потертая дамская сумка, которую она держала крепко, будто боялась, что вот сейчас кто-то попытается отобрать ее.

— Нет, незаметно, — наконец удовлетворенно вздохнула Наташа. — И не подумаешь, что у тебя столько листовок. Больше тысячи.

— Я не завтракал, чтобы тоньше быть, — блеснул зубами Антон и похлопал себя по животу. — Листовочки, вместо хлеба с чаем да жареной камбалы.

— Пошли, — Наташа недовольно хлопнула калиткой. — И когда ты станешь серьезным?

— Как только буду папашей…

— У! — Наташа круто отвернулась от него и быстро пошла по улице. Антон видел, как зарделись кончики ее ушей. Он догнал девушку, и они пошли рядом, молча. Наташа думала, искоса поглядывая на Антона: «И как он может шутить? Идем же на опасное дело…»

— Смотри, петухи! — прервал ее мысли Антон.

Из-за угла выходил отряд греческих войск. Они были так живописно одеты, что казались опереточными вояками.

Наташа фыркнула:

— Почему петухи, а не куры?

— А ты смотри на офицера. Видишь, как он задрал голову.

— Ох, и верно, — Наташа уже смеялась, глядя, как он вскидывал ноги, не сгибая их в коленях. На нем были несуразно короткие штаны и длинный мундир.

Антон и Наташа вышли на Суйфунскую улицу. Площадь у подножия Орлиной сопки была занята японскими войсками. Маленькие желтолицые солдаты в зеленоватых мундирчиках стояли неподвижно, как манекены. Бегали офицеры, что-то гортанно и громко кричали. Несколько раз пропели трубы.

— Пойдем скорее, — поторопил Антон девушку и, схватив ее за руку, повел за высокое белое здание Коммерческого училища. Отсюда, узкой тропинкой, что круто сбегала по каменистому обрыву, они спустились к кирпичным складам и через пролом в заборе пробрались во двор магазина Чурина.

Огромное из серого базальта здание фасадом выходило на центральную улицу города — Светланскую. Там уже гремели оркестры.

— Слышишь, начинается парад, — понизив голос, сказал Антон.

Наташа и Антон остановились в небольшом тупике двора, образованном забором, стенами склада и магазина. На стене была металлическая пожарная лестница, невидимая с улицы.

— Жди меня здесь, — сказал Антон. Он скинул пиджак, передал его Наташе, забрал у нее листовки и взялся за нижнюю ступеньку лестницы.

— Будь осторожен, Антоша, — прошептала Наташа.

— Ладно. — Антон подтянулся и встал на лестницу. — Пойду парад принимать!

— Тише… — девушка приложила палец к губам и ободряюще улыбнулась. — Скорей возвращайся.

Антон полез, изредка поглядывая вниз. Он видел, как Наташа припала к щелке в заборе. Парад уже начался. Гремела музыка, слышались крики:

— Ур-ра-а!

— Банзай!

— Гип-гип!

Восторженно ревела толпа. Антон взобрался на крышу и подполз к ее краю, выходившему на улицу.

Перегнувшись через оградительную решетку, он смотрел вниз. По Светланке шли японские войска. На боковой улице стояли американские в ожидании своей очереди.

— Скучно вам! — крикнул Антон, хотя его голоса никто не слышал. — Так почитайте!

Он стал швырять листовки. Пачку за пачкой выхватывал Антон из карманов, из-за пазухи и бросал.

Листовки сыпались на головы солдат, на людей, толпившихся на тротуарах. Антон увидел обращенные кверху тысячи глаз и подумал, что такая же картина сейчас и на многих других улицах, где разбрасывают листовки его товарищи. Он чувствовал, что внизу на него с гордостью смотрит Наташа.

Грохот за спиной заставил Антона обернуться, и он увидел бегущих к нему по крыше колчаковского офицера и нескольких солдат. Они что-то кричали, но слов нельзя было разобрать. Антон рванулся в сторону, к чердачному окну, но поскользнулся, упал, тут же вскочил, ухватился за раму. Но удар по голове отшвырнул его в сторону. Красная с облупившейся краской крыша поплыла ему навстречу… Антон потерял сознание…

— Болван! — обругал офицер солдата, ударившего Антона прикладом. — Убил?

— Не, — мотнул головой тот, — я чуточки!

— Тащи его вниз!

…В себя Антон пришел на мраморной лестнице верхнего этажа магазина. Его окатили водой из пожарного шланга, пинками подняли на ноги и повели вниз. Когда он оказался на улице, то краем глаза за углом магазина увидел Наташу и рванулся из рук колчаковцев. Но его поволокли дальше. Антон успел заметить, что Наташа закрыла лицо руками.