Пламя над тундрой

Свенсон молча кивнул. Он сидел у стола и курил трубку. Стайн развалился на диване. Волтер, не скрывая, рассматривал Олафа. До сих пор он видел главу пушной торговой компании «Свенсон и К⁰» только мельком.

«Кажется, этот не из трусливых», — подумал Свенсон, осмотрев в свою очередь кочегара, который стоял с независимым видом. Олаф почувствовал неуверенность. Об этом, очевидно, догадался Стайн и шумно задвигался на диване. У Свенсона вспыхнул гнев. Он нахмурился, сердито и требовательно спросил:

— Что вы болтаете матросам о России? Что вы о ней знаете?

Аренс чуть прищурился, словно хотел сказать: «Вот что вас интересует», но проговорил неторопливо:

— Пытался парням объяснить, что в России происходит.

Такого ответа Свенсон на ожидал от норвежца. Он предполагал, что кочегар будет увиливать, отнекиваться, испугается. Олаф даже растерялся и повторил свой вопрос:

— Что вы о ней знаете?

— К сожалению, очень мало, сэр, — покачал лохматой головой Дрене. — Только то, что пишут американские газеты.

— А хотели бы больше? — Свенсона раздражал уверенный, спокойный тон Волтера. Выходило, что беседуют два равных человека, а не хозяин со своим матросом.

— Да, — откровенно признался Аренс. — Чертовски интересно, как это в России все происходит. Сами рабочие и крестьяне без президента, то есть, я хотел сказать, без царя…

— Вы что, большевик? — Свенсон грозно посмотрел на Волтера. — Я запрещаю вам говорить о России на моем судне!

— «Нанук» — территория Штатов, — добавил Аренс. — А в Штатах можно говорить обо всем, что…

— Заткните свою глотку! — Свенсон ударил кулаком по столу и поднялся с кресла. — Вы говорили обо мне, что я граблю чукчей и что Вильсон незаконно послал наши войска на помощь русским?

— Да, я это говорил. — Аренс смотрел на Олафа в упор. Рука его сильная, мозолистая крепко сжала кепку. — Так я думаю!

— Мне наплевать, что вы думаете. — Свенсон уже не владел собой. — Я прикажу вас за бунт заковать в кандалы и посадить в канатный ящик.

Волтер пожал плечами.

— Я только ответил на ваши вопросы. Бунта нет. И команда не позволит надеть на меня кандалы. Так вы можете любого сунуть в канатный ящик. А в нем чертовски неудобно.

— Вон! — рявкнул Свенсон.

Олаф смотрел, как повернулась и застыла дверная ручка. Потом налил себе коньяку и залпом выпил рюмку. К нему подошел Стайн и спокойно сказал:

— Теперь вы убедились, что на борту у вас большевик! Конечно, на кочегара можно надеть цепи или же пустить ему и затылок пулю, но это было бы опасно, неразумно. В команде найдутся его сторонники. К тому же мы не знаем, что сейчас происходит в Ново-Мариинске. Возможно, там переменилась власть, ее взяли большевики. Они способны из-за простого матроса шум поднять.

— Кочегара уберем тихо! Я сам!

Теперь слова Стайна не вызывали у Свенсона неприятного ощущения.

Свенсон молчал, снова выпил рюмку. Он не мог избавиться от мысли, что в словесной схватке кочегар победил и сейчас, наверное, рассказывает об этом в матросском кубрике…

Аренса на палубе встретила ночь. Вахтенный остановил его у спардека:

— Кэп угостил ромом?

— Обещал, — ответил Волтер.

Моряки раскурили трубки. Вахтенный, сделав несколько затяжек, не мог сдержать своего любопытства.

— Значит, босс в любви объяснялся?

Кочегар подумал, что он обязан немедленно сообщить товарищам о случившемся. Иначе они могут неправильно истолковать его вызов к хозяину шхуны. А он передаст разговор, и у моряков будет больше интереса к событиям в России.

— Идем в кубрик, — пригласил Волтер. — Я всем повторю песнь Свенсона.

Свободные от вахты моряки лежали на койках, лениво переговаривались. Двое сидели за починкой одежды. Вызов Волтера к хозяину шхуны всех заинтересовал, и матросы ждали его возвращения. Когда Аренс вошел в кубрик, разговоры смолкли.

Аренс сел за стол и, вытянув перед собой руки, сжал их в кулаки:

— Слушайте, парни!

Матросы насторожились: одни приподнялись на койках, опершись на локоть, другие, на верхних койках, свесили головы, третьи потянулись к столу. Голос, выражение лица Волтера, его горевшие глаза говорили о том, что произошло что-то необычное.

— Свенсон обещал надеть на меня стальные браслеты и посадить в канатный ящик.

— За что? Может, у него белая горячка началась? — Матрос, штопавший носок, широко осклабился и добавил: — Или решил поупражняться?

— Наверное, в полицию пойдет служить! — подхватил молодой штурвальный.

— Совсем спятил.

Матросы засыпали Аренса шутливыми замечаниями, все еще не веря, что он говорит правду. Волтер движением руки остановил их:

— Я вам не раз говорил о русских и их революции. Многих из вас это интересовало, как акулу игра на мандолине. Свенсону, да и тому, что сел в Номе, эти разговоры, как быку красный плащ…

Матросы не перебивали Волтера, только изредка отпускали ругань в адрес Свенсона да усиленно сопели трубками. Дым висел в кубрике плотными слоями. Когда Аренс умолк, старый моряк, латавший рубашку, сказал: