Пламя под пеплом

В города прибывают первые уцелевшие в эстонских лагерях. Они успели бежать накануне ликвидации. Приезжает Барух Гольдштейн, один из ветеранов ЭФПЕО, и из его уст мы слышим эпопею вильнюсских евреев, доживших в эстонских лагерях почти до самого освобождения, о борьбе членов ЭФПЕО и попытках бегства и сопротивления.

В начале августа еду в Каунас. Хожу по улицам города, с которым была знакома только по книгам, ищу евреев. Партизаны из числа уцелевших членов движения, собравшиеся вокруг меня, ведут в квартал, где было гетто. Кажется, только тут и заметны следы страшной войны.

К вечеру собираемся на временной квартире - те, кто уцелел среди литовских хашомеровцев, партизаны, вернувшиеся из лесов, и другие, чудом спасшиеся. Я рассказываю о цели своего приезда, о решении собрать в Вильнюсе всех, кто выжил, об организации немедленного побега. В волнении выслушивают они предложение покинуть свой город, куда только что вернулись, и снова отправиться в путь, который может быть, приведет их к обетованному берегу. Никто не задает вопросов, не спрашивает об опасностях. Как будто все только дожидались слова, живого контакта, указания встать и идти. Ощущение общности судеб и великого братства объединяет нас в этом чужом доме, в этом большом нееврейском городе.

Товарищи прощаются и поодиночке расходятся. Мне тоже пора. Завтра надо спозаранок возвращаться в Вильнюс. - Погодите, - неожиданно раздается чей-то голос. Ко мне обращаются на идиш с русским акцентом. Я должна с вами поговорить. Изумленная, я вижу совершенно незнакомую женщину с седой головой, с изрытым морщинами лицом. Как случилось, что мы ее не заметили?!

- ...Для меня слишком поздно... Будь я чуточку помоложе... Счастье воочию убедиться, что еще существует такая молодежь... - Глаза у нее наливаются влагой: - Вы действительно доберетесь до Эрец-Исраэль?

- Кто вы? - Я пытаюсь сдержать свое волнение и тревогу по поводу того, что во время встречи с товарищами тут присутствовали посторонние. Но мудрые и печальные глаза этой женщины, ее трогающий за душу голос и весь облик вызывают доверие вопреки всем соображениям конспирации. Выясняется, что она - врач. Еврейка. Родилась в России. Вместе с советскими войсками пришла сюда из СССР. - Вы должны выслушать мою историю, - заклинает она меня. - Я двадцать лет молчала, двадцать лет боялась говорить и теперь, когда вас увидела, не могу больше молчать.

Качаясь от усталости, ошеломленная рассказами этой женщины, заключающими в себе судьбу, возможно, не только ее одной, я прощаюсь под утро со своей собеседницей, чтобы отправиться в путь.

В местечке Айшишки Вильнюсской области накануне было убито пять евреев из малого числа спасшихся. Их тела привезены в Вильнюс. В карманах у них нашли записки на польском языке: "Такая участь ждет всех выживших евреев". Власти предлагают сосредоточить евреев в Вильнюсе, потому что не в состоянии защитить их в местечках и селах от польских и литовских националистических банд.

В соседнем местечке опять убили еврейскую семью. Евреи, чудом спасшиеся от немцев, теперь в панике бегут из провинции в Вильнюс.

Мы посылаем Зельду Трегер в Белосток на розыски спасшихся. Тогда же до нас добирается Хайка Гроссман. От нее мы впервые слышим о восстании в белостокском гетто, о наших товарищах и друзьях, из которых никого не осталось в живых.

В военной форме, по дороге на фронт, к нам заходят некоторые из членов бывшего хашомеровского кена в Вильнюсе.

Это парни, успевшие эвакуироваться сразу после начала войны, добравшиеся до Советского Союза и там мобилизованные в армию. Во время скитаний по фронтам до них доходили слухи об их земляках - еврейских партизанах. В какой-то газете им попался на глаза снимок, на котором они опознали своего бывшего инструктора. Теперь они с нами - взрослые ребята, солдаты с боевыми наградами, но как в прошлом, они просят совета и инструкций у тех, кто были и остались их наставниками. Им советуют сохранять связь с движением, разыскивать и ободрять евреев, но не дезертировать из армии, пока не кончилась война.

Решаем послать человека в Советский Союз на розыски наших товарищей, которым удалось бежать в глубь России во время вторжения немцев в Литву. Мы еще бьемся над вопросом, как их всех собрать, гадаем, сколько осталось в живых и кто именно, когда на наше имя поступает почтовое отправление из Казахстана оклеенный марками конверт... из бересты. Из письма узнаем о наших товарищах, которые находятся в Средней Азии. С удвоенной энергией приступаем мы к планированию путешествия Цеси Розенберг в глубь России.