Пламя под пеплом

Зная, что он - партизанский "дед", для него оборудовали специальную пыточную камеру, рассчитывая сломить истязаниями и заставить предать товарищей. Но Витас ночью повесился в камере, завязав свою рубаху на шее и прикрепив другой конец к перекладине верхней нары.

Это была тяжелая потеря. По организации в городе был нанесен весьма чувствительный удар. Заменить Витаса было некем. Гестапо проводило массовые аресты. Камеры тюрьмы на улице Офярной заполнились до отказа.

Мы же со смертью Витаса потеряли последнюю надежду на помощь. Над гетто и нашей организацией сгущались тучи.

8 ИЮЛЯ В ПОЛДЕНЬ В ГЕТТО ЗАЯВИЛСЯ КИТЕЛЬ. Не задерживаясь, он направился на Рудницкую 6, где помещались юденрат и полицейская станция. Там он потребовал немедленно арестовать Ицика Виттенберга. Находившийся поблизости полицейский, у которою были связи с ЭФПЕО, успел сообщить о требовании Кителя. Ицик скрылся. Полиция его не нашла. Китель уехал, а назавтра вернулся и арестовал Авербуха, полицейского офицера, осуществлявшего в тот период связь с Козловским. В рядах организации распространилась тревога. Однако на следующий день Айзик Авербух вернулся - выпустили. Ицик продолжал скрываться.

Прошло несколько суток. Известия о смерти Витаса и массовых арестах моментально дошли до нас, и в гетто распространился слух о готовящейся акции депортации в лагеря 2 тысяч человек.

15 июля Генс пригласил к себе Виттенберга, Хину Боровскую, Абу Ковнера и Хвойника для беседы о положении гетто. Встреча назначена на девять часов вечера в доме у Генса. Еще до этого срока все члены штаба и несколько человек актива уже находились в помещении штаба на улице Ошмянская 8. Давно мы не собирались вместе. Кто-то предлагает отпраздновать это событие - вместе поужинать. Громкие разговоры, шутки заставляют не замечать время. Миновало девять. Связной, который должен был сообщить последний срок, еще не появился. Сначала мы не обратили на это внимания. В десять поступило известие, что встреча откладывается на более поздний час. Все напряжены до предела, но стараются не выдавать своих чувств. Продолжаем оживленную беседу.

Перед полуночью получаем известие, что Генс ждет. Кто-то предлагает, чтобы ребята прихватили с собой оружие. Предложение отвергается. Выходят Ицик, Аба, Хина и Абраша. Остаются Рашка, Витка, Шмулик и я. Сидим и ждем, не размыкая рта. Девушки от усталости и напряжения задремывают. Через 20 минут входит полицейский (член ЭФПЕО Иосеф Хармац в полицейской форме) и зовет Шмулика. Выходят.

У нас, оставшихся в комнате, воображение лихорадочно работает. Что-то происходит. Шмулик не возвращается. А время идет. У нас нет больше сил ждать. Надо выяснить, что случилось. Мы с Рашкой спускаемся на улицу. Гетто окутано мраком. Улицы безмолвны. Ни живой души. Только на углу стоят полицейские, требующие предъявить "пассиршейн" - пропуск. Ищем Шмулика. Дошли до улицы Страшунь. Никого. Вышли на Рудницкую. Он стоит. У дома номер семь стоит Шмулик и смотрит на запертые ворота дома номер шесть на противоположной стороне. Там теперь находятся члены штаба

Товарищ, который пришел за ним, рассказал ему, что Деслер только что отправился к воротам гетто. Деслер, в полночь - к воротам гетто? В первый момент мы не можем понять связи между всем этим. Но уже отдан приказ мобилизовать товарищей. Выставить караулы. Объявить состояние готовности.

В воздухе носится еще никем не произнесенное слово "предательство". Затем мы отчетливо слышим стук сапог - к нам приближаются гестаповцы в сопровождении еврейских полицейских. Они входят в ворота шестого номера. Дворник отпирает. Мы слышим голос Левы, начальника охраны на воротах, приказывающего дворнику никого не пускать.

Все происходит молниеносно. Дорога каждая минута, секунда. Мы распределяем между собой обязанности. Рашка и Шмулик поднимут на ноги товарищей, которые проживают по соседству. У ревизионистов этой ночью вечеринка Там находятся Иосеф и некоторые другие бойцы ЭФПЕО. Кто то из нас должен остаться на месте и следить за квартирой Генса.

Я стою против запертых ворот Рудницкой 6. Силой мне туда не вломиться. Уговоры на дворников не подействуют. Внезапно я вспомнила про потайные переходы. Бегу на Рудницкую 16, оттуда на улицу Кармелитов 5. По свалке можно выбраться на Рудницкую 6. Тихо. Ярко светятся окна. Значит - там. Осторожно приближаюсь. Уверена, что где-то рядом полицейские, они не должны меня заметить. Я уже на ступеньках возле двери. На другой стороне двора замечаю полицейского, расхаживает, сторожит. Я прижалась к стене дома в ожидании и тревоге за этой дверью члены нашего штаба.