Пламя подлинного чародейства [СИ]

— В общем и целом, присоединяюсь, только может не в столь сильных выражениях, — добавил я, после того как вампир перевел свой взгляд на вторую интересующую его персону. — Бытие нежити не то, что видится мне в мечтах. Во всяком случае, последнее время.

— Ваша точка зрения вполне понятна, — ничуть не смутился кровосос полному отказу. — Впрочем, я и не надеялся, что все будет так легко. Редкие неофиты соглашаются на принятие темного дара сразу, какие бы преимущества он им не сулил. Настаивать не буду, обращенные насильно никогда не сравнятся в верности с теми, кто принял предложение погрузиться в объятия матери–ночи по доброй воле. Подумайте, времени у в вас много. А бессмертные ждать умеют. Неделю, месяц, год, десятилетие…столько, сколько потребуется. Что ж, до новой, надеюсь, весьма скорой, встречи. Я, Алый Князь, Верлиго Леччи, не прощаюсь.

И говорящий с нами вампир начал рассыпаться, словно был слеплен из песка. Сначала у него начала стекать вниз кожа лица, будто нагретая зажигалкой пластмасса, а затем, спустя какую то пару секунд, процесс стремительно ускорился и роскошная одежда, лишившаяся тела, на котором она висела, осела на кучку неприятной на вид массы серого цвета, напоминающей то ли бетон, то ли песок.

— Вот же ж блин, — вырвалось у меня от неожиданности. — Чего–чего, а такого уж точно не ожидал. А он точно сдох?

— Сейчас проверим, — решила Сандра. — ТРЕ–ВО–ГА!!!

Вопль мутантки, как мне кажется, мог быть услышан на другой стороне океана. И вот теперь то его остальные заключенные учебного легиона не проигнорировали. Спустя пару секунд мирно спящий лагерь превратился в кучу–малу, где солдаты поневоле пытались одновременно разлепить глаза, взяться за оружие и отбиться от врагов, вне всяких сомнений уже замахивающихся, чтобы нанести им смертельный удар. Кое у кого последнее даже получилось. После завершения переполоха мне пришлось лечить аж семерых раненных собственными соратниками людей. Впрочем, зла на Сандру за внезапную побудку никто не держал. Маленькая кучка праха, ранее бывшая вампиром и две зверски убитых женщины–часовых вблизи лагеря оказались очень весомым поводом для беспокойства. Сомнений в том, что несчастных прикончила какая то темная тварь, не возникло ни у кого. Да и было от чего, высушенный, словно мумия труп соседствовал там с помещенным в весьма знакомого вида магическую звезду телом, обескровленным гораздо меньше, но зато проткнутым в определенных точках какими то черными иглами. Примерно такая же фигура оказалась начертана, чтобы скрыть при помощи смерти толстого чародея Фреддо налет ледяных легионеров на наш барак. Популярная я смотрю в некоторых кругах вещица.

— Не понимаю, почему он нас просто не перекусал. — Кассандра серьезно нервничала и даже решила отложить выяснение некоторых недоговорок между нами на потом. — Если уж мы ему так нужны, что даже кого то из своих отправил насмерть только чтобы поговорить без помех.

— Скорее всего, решил не портить отношения с моей покровительницей, — вздохнул я. — Для нее потеря новой и не успевшей еще приесться игрушки стала бы, конечно, не смертельным ударом, но вот обиду на вампира, как любая женщина в подобной ситуации, она бы точно затаила. А зачем тому, кто рассчитывает жить вечно такой могущественный недоброжелатель? Дрогая, думаю…

— Не называй меня так! — сорвалась в крик клейменая аристократка. — Не надо! И вообще! Завтра! Все завтра! Вечером. Если выживем во время прорыва мимо Трирма.

Глава 13

— Опять галлюцинации какие то, — понял я, ощущая всем телом неприятно липнущую к коже мокрую одежду и делая грудью широкий вдох. Вода в легкие не попала. Воздух тоже. Видимо здесь и сейчас дышать вообще не обязательно. Это хорошо. А то глубина, судя по едва угадываемому где то далеко вверху солнцу, составляет метров двадцать. Или пятьдесят. Зависит от чистоты моря, в глубинах которого сейчас нахожусь. Впрочем, несмотря плещущуюся со всех сторон жидкость видимость была на уровне. Удавалось различать камешки на дне, чешуйки на боках мимо проплывающих рыб, а уж стая дельфином, беспорядочно мечущаяся туда–сюда и вовсе была как на ладони. — Чую, божественным вмешательством попахивает.

— Мама! Мама! Они идут! Я боюсь! — тонкий детский голосок принадлежал одному из них. Маленькому. Самочке. Вернее, девочке. Слов как таковых она не издавала, но почему то ее поза и негромкое пощелкивание складывалось в голове во вполне понятную речь.

— Тихо милая, тихо хорошая, все будет хорошо, мы справимся, — в голосе ее мамаши, напоминающей торпеду формой тела и серебристо–стальным цветом, уверенности не было. Только паника и страх. — Хозяйка вод нас защитит!

— Ой, что то мне это не нравится, — вздохнул я, предчувствуя недоброе. Сколько не общался с морской богиней, ни разу от нее чего нибудь доброго не видел.