Пламя подлинного чародейства

Первый продемонстрировал любопытную технику, разом опустошив свой резерв, но таки сумев начаровать прицельно ударившую вниз с ясного неба молнию, достойную тропического тайфуна. Как выжил, не знаю, подозреваю вмешательство морской богини, не желающей лишиться любимого развлечения в моем лице. Волосы, во всяком случае, стояли дыбом и притягивали к себе всякий мусор потом целый день. Хорошо хоть убить обессилевшего волшебника труда не составило. От банального кинжала, воткнутого ему в грудь при помощи телекинеза, тот защищался лишь методом бестолкового размахивания руками. Если бы в тот день дал себе труд подумать, то, наверное, даже пощадил бы его. Но увы, на тот момент, оседая после знакомства тела с неизвестным количеством вольт, был полностью уверен — умираю, а потому бил от души. Способности к исцелению, выразившиеся в полурефлекторной попытке унять боль и залатать полученные повреждения, проснулись уже тогда, когда противник остывал.

Второй же колдун, оказавшийся коллегой, чернокнижником и некромантом, от которого знакомо разило смертью, выдавая получившего силу от потрошения энергетических оболочек трупов, скорее всего являлся присланным по душу Кассандры убийцей. Вот только парень хоть и превосходил меня в мастерстве на голову, оставаясь при этом не слишком сильным в магическом плане, совершенно не учел психологии людей его окружавших. Когда он, небрежными пассами уводя в стороны все, что я в него кидал, метнулся к котловану и начал какое-то заунывное пение, в такт которому зашевелилась земля, набросанная похоронной командой (выделенной новой бабской властью) поверх самых свежих тел, то столпившиеся на бесплатное представление заключенные моментально вспомнили о характерных способностях неупокоенных. В частности об их вечном голоде и трудностях с тем, чтобы лечь обратно в могилу и не выбираться потом на охоту от каждого чиха рядом с их хладными телами. Чародея просто затоптали. В чисто профилактических целях, для получения возможности спокойно спать. Оставалось лишь порадоваться за снявшуюся саму собой проблему и пойти обыскать размазанные по земле останки темного чародея. Кстати, ни одного сеанса магии смерти лагерники в моем исполнении никогда и не видели. Хотя бы потому, что я их и не проводил. Зато целительство, в котором я практически не отказывал, заставило их если не уважать, то ценить полезного советника самозваной клейменой королевы всех каторжников.

С теми же, кто таился, собирая втихую силы для противостояния, приходилось разбираться способами, достойными Артема, носившего прозвище Ассасин. Кассандра не хотела убивать их публично, боясь создать себе образ тиранши, уничтожающей ни в чем не повинных людей и утратить свою популярность среди подданных, на которых, кажется, уже начала строить некие далеко идущие планы. А потому приходилось изыскивать иные способы решения проблем. Яд. Магическая удавка. Удар кинжалом. Выстрел из темноты и с предельной дистанции. Умело пущенный слух или подброшенная улика какого-то преступления, дающего повод перевести совершившего его в манипулу наказания, откуда теперь возвращались редко. Даже найденные во время учений в норе и подброшенные в теплую постель гадюки. В ход шло все.

И вот сейчас, когда после очередной порции заключенных число живых кукол увеличилось рывком до добрых семи сотен человек, среди которых, понятное дело, нашлись слишком амбициозные личности, мой шарф снова пошел в дело. Задушенный сегодня главарь был уже четвертым возмутителем спокойствия за последнюю неделю. Интересно, такого количества остальным чрезмерно активным хватит, чтобы остальные новички утихомирились? Среди более старого контингента-то все сорвиголовы давно повывелись.

— Ты где там застрял? — Злобный шепот девушки вывел меня из внезапно нахлынувших воспоминаний. Голос у нее был какой-то странный и напряженный. — А ну иди сюда!

— Слушаю и повинуюсь, — хмыкнул я, ныряя в окно. — Знаешь, а что, если нам сегодня…

— Всем троим? — заинтересованный голос Сандры, раздавшийся из угла, заставил вздрогнуть. — А ты шалун, парень! Эх, была бы я чуток помоложе, точно бы тебя отбила.

— Простите, не заметил, — смутился я.

— Плохо, — вздохнула воительница. — И почему у мужиков, когда они девку ждут, мозги ниже пояса перемещаются, а глаза способны проморгать даже идущую на абордаж галеру? Хотя того полукровку с ножиком ты все же как-то углядел.