Все награды мы получали буквально одну за другой, от чего могло сложиться ощущение, что мы везде, однако, когда начали объявлять победителей в спорте, мы растворились. Я с нетерпением ждал начала финала в слайд шоу, для коротания времени сходил на набережную, там вспомнился разговор, который произошел днем между Потаниным (Просвет), Шипуновым (Север) и мной, в ходе которого зашел разговор о слайдах. Суть разговора сводилась к тому, что Просвет и Север поборются за первое место, ну а мы вроде как ни при делах, самое смешное, что никто не видел выступления друг друга. Постояли посмеялись в общем.
На этой мысли позвонил Кузя, сказал, что подходит наше выступление, и я пошел к сцене.
Слайд шоу 2011 – это было выступление, на котором я оставил часть себя, это была самая сильная эмоция, которую я испытал, находясь в рядах ККСО. Я даже больше скажу, для меня это исповедь, и, несмотря на сотни зрителей, мне казалось, что я был абсолютно один, и тихо было так, что я слышал биение своего сердца, оно было редкое и при этом буквально сотрясало землю. Закрывал глаза и представлял сотни образов, сначала они проносились, словно снежинки в пургу; я видел тайгу, лагерь, фото, Ангару, ГЭС… Мелькали какие-то фразы, затем образы стали более осмысленные, превратились в медленно падающие снежные хлопья…снова тишина, и тут, словно из тумана появились два человека…. Леха и Егор, я увидел их в том виде в каком запомнил, загорелые, с легкой небритостью на лице, с неповторимой, чисто богэсовской улыбкой…. снова тишина… тут я понимаю, что это никакое нахрен не слайд шоу, а действительно, как уже говорил, исповедь. И говорил я не для зрителей (которых просто не замечал), не для жюри, не для своих бойцов, или, упаси господи, для себя.
Я говорил для конкретных двух людей, причем это не было беседа в стиле «Привет, как дела, чего нового»… Исповедь, в которой пытался не то извиниться, не то оправдаться, за то, что богэсовский лагерь закрыли, наш лагерь, в котором каждый боец, комиссар и командир пролили не одну каплю пота, и от работы, и от постоянной подготовки в душных палатках к вечерней движухи… просил прощение за какие-то нехорошие слова, которые когда либо говорил о лагере…. просил за поступки…. просил за все движение… но, что бы я не говорил, легче мне не становилось… сквозь мысли пробивалась музыка Хэнкоковской гитары, но она тонула в стуках сердца… а я все продолжал и продолжал говорить, и казалось я вот, вот вернусь на Бирюсу, в горле появился ком, казалось вот, вот не даст мне говорить, затем хотите – верьте, хотите – нет, все исчезло, и я стою в пустом лагере, идет дождь…. теплый и я наблюдаю как тысяча эмоции, улыбок, слез разлетаются по лагерю.. По самым его потаенным местам и оседают на деревьях, траве, камнях… это неповторимое чувство… мне трудно понять все это… я уже не хочу возвращаться на сцену, на которой стою, я хочу сесть на деревянный плац и побыть немного в одиночестве… Шум бирюсинской толпы все сильнее и сильнее пробивается сквозь туман…я сопротивляюсь, но сил не хватает…последнее, что я успеваю увидеть, так это то, как Леха уходит к монументу стройотрядовской совести (символично, я-то себя ощущал в эту минуту абсолютно бессовестным, как и движение ….), а Егор остановился возле «кирпичей» и….туман ушел и я на сцене, ног не чувствую, кругом куча народу….мой отряд заканчивает выступление, а у меня в голове мысль «бл..ть, как же мне стыдно» и дикое желание убежать со сцены куда-нибудь подальше, паршивое чувство…я просто ухожу в толпу…даже не ухожу, а уплываю, глаза поднимаю и вижу как вокруг, то тут, то там плачут люди…..