Пламя Силаны (СИ)

Силана много лгала ему — лгала в открытую, позволяя считать себя богатой, лгала умалчивая о войне.

Наверное, Рейз будет в ярости, когда узнает. Захочет ли он разорвать контракт?

— Будьте осторожны, — сказал ей Каро. — То, что мы подписали мирный договор с аравинцами еще ничего не значит. Мало закончить войну, нужно еще и сохранить мир. А он многим невыгоден.

— Я не понимаю, — честно признала Силана. — Почему вы говорите это мне? Я ничего не решаю, ничего не значу. Я просто пытаюсь жить дальше.

— Потому что те, кто о вас знает, видят в вас алую жрицу. Помнят, что вы сделали за время войны, и для них вы — орудие.

Силана наконец отстранилась от Рейза, выдохнула, заставляя себя собраться:

— Тогда эти люди ошибаются. Если я и орудие, то сломанное.

— На нее напали сегодня, — сказал вдруг Рейз, и она похолодела. Ей не хотелось говорить с Каро об этом, не хотелось вспомнить и объяснять. — Я не думал поначалу, что это может быть связано, но теперь…

— Это не связано, — как могла твердо ответила она, но кажется, все равно получилось слишком тихо. — «Напали» слишком громкое слово. Солдат Вороного Штандарта увидел меня в толпе, и… действовал опрометчиво.

Она боялась, что Рейз возразит, и положила руку ему на плечо, сжала, в надежде, что он поймет.

— «Действовал опрометчиво»? Да он едва не убил тебя!

Ее надежда не оправдалась.

Каро подался вперед, как гончая, почуявшая кровь:

— Вас едва не убили?

— Рейз преувеличивает, — сказала она. — Солдаты Вороного Штандарта ненавидят алых жриц. Те, что выжили, винят нас в смерти товарищей.

— Я слышал об этом, — Каро отмахнулся. — Дурацкая вышла история.

Она ненавидела его в тот момент — ненавидела за равнодушие, за пренебрежение к чужой боли. За то, что его не задевали ужасы войны.

— Тогда вы должны понимать, что это личное, — сказала она.

— Всякое личное можно использовать в своих целях, если есть мозги. А много ума, чтобы управлять фанатиками и одержимыми местью, не нужно. Как звали того, кто на вас напал?

— Я не знаю, — твердо ответила она, хотя не сказала бы, даже если бы знала. Тот солдат многое пережил, и Силана не собиралась ломать ему жизнь еще больше из-за одной ошибки, от которой он сам пострадал больше всех. — Я не знаю его имени, не помню, как он выглядел и где мы с ним встретились. Рейз тоже не помнит, — она повернулась к нему и пообещала. — Если вы расскажете, я никогда вам не прощу. И если я хоть что-то для вас значу, вы промолчите.

Он смотрел на нее угрюмо и недовольно, но по крайней мере молчал.

— Как скажете, — Каро неожиданно легко сдался. — Хотите защищать убийц, я не стану вам мешать.

— Тот человек никого не убил.

— В этот раз, но вы же не единственная алая жрица в городе.

Он бил по больному и знал об этом.

— Уже очень поздно, — сказала ему Силана. — Мы с Рейзом хотели бы вернуться домой, а вас ждут на празднике. Если вы думаете, что господин Вейн что-то задумал, вам лучше говорить не со мной, а с ним.

Она прошла мимо него, закуталась в плащ, потому что чувствовала себя неуютно.

Каро остановил ее, придержав за плечо:

— Я поговорю с ним, а завтра загляну к вам. Отдохните, Силана, вы выглядите усталой.

У нее не было сил спорить с ним дальше, объяснять, что она не хочет его видеть.

Силана просто ушла, радуясь, что Рейз молчал, и хотя бы сейчас можно было никому ничего не объяснять.

***

— Послушай, это просто глупо. Ты же мерзнешь, — он заговорил с ней на полпути к дому. В экипаже Силана забилась в самый угол, отвернулась к окну. Она думала о том, что произошло на празднике.

— Со мной все в порядке, — Рейз был не виноват, что в конце концов все так обернулось. Или виноват, но какое это теперь имело значение? Вейн хотел ее спровоцировать, хотел сделать ей больно. Он все равно нашел бы способ.

Рейз и его поведение стали просто предлогом.

— Возьми хотя бы мой плащ.

— Вам он нужнее. Вы замерзнете без него.

— Тогда просто пересядь ко мне, и мы оба согреемся. Я же пообещал держать руки при себе.

Она промолчала, и он вздохнул, даже не пытаясь скрыть раздражение:

— Я виноват, я это знаю. Я тебя подвел.

— Да, — она не стала отрицать. — Знаете, мне очень тяжело рядом с вами. Вы утешили меня сегодня. А перед этим вы оскорбили Вейна в его собственном доме, и вы сделали это от моего лица. И теперь я не знаю, злиться на вас или быть благодарной.

И в тот момент сил что-то чувствовать у нее не хватало. Хотелось просто вернуться домой и лечь спать. Теперь в ее комнате поверх ящиков расположился новый соломенный тюфяк — дешевый, колючий и довольно тонкий, но после голых ящиков он казался королевской периной.

— Злись, — поспешно, словно только и ждал этого, сказал ей Рейз. — Я тебя подвел, и ты в своем праве. И похоже, что бы я ни натворил, любой высокомерный урод попытается спросить с тебя. Я никак к этому не привыкну. Так что злись, я это заслужил.

Она рискнула посмотреть на него. Неверный свет городских огней ложился на его лицо отблесками пламени. Рейз улыбался — криво и невесело:

— Вот только это несправедливо, понимаешь? То, что виноват я, а мерзнешь ты, — он снова откинул полу плаща, попросил. — Иди сюда.