Пламя Силаны (СИ)

Но ни с одной шлюхой, даже с самыми опытными, Рейзу ни разу не было так хорошо.

— Силана… — он задыхался, и казалось, что кровь превратилась в пламя. — Пожалуйста…

Она отстранилась на мгновение, выдохнула сама. У нее припухли губы, раскраснелись щеки, и хотелось целовать ее, целовать, пока она собственное имя не позабыла бы от удовольствия. Чтобы ей все стало не важно — чувство вины, которое жрало ее заживо, страх и все те ужасы, которые ей довелось пережить. — Дай мне… дай мне дотронуться, пожалуйста. Хотя бы до волос.

Она посмотрела ему в глаза, казалось, что в них горят крохотные искры, а потом снова кивнула.

Он гладил ее по волосам, задыхался, и почему-то этот простой жест был слаще удовольствия, которое пульсировало внутри.

— Силана, я… — он хотел предупредить, но она просто кивнула, и продолжила. И тесный жар ее рта заставлял его гореть.

Рейз кончил со стоном, и долго не мог остановиться — все гладил и гладил Силану по волосам.

Хотел попросить: «поцелуй меня».

Дурацкое, совершенно сентиментальное желание, и ни одну другую женщину Рейз не стал бы целовать после такого.

Желание утихло, по телу разливалась блаженная сытость, и сердце заходилось как бешеное.

— Спасибо, — тихо и серьезно сказала Силана. И это было глупо и нелепо, что она благодарила его.

— За что? — Рейз потянул ее за руку, устроил у себя на груди. Боялся, что Силана откажет, но она не сопротивлялась.

— За то, что дали мне увидеть себя таким.

Он никогда не краснел в постели с женщинами, даже когда был еще зеленым пацаном. А тут вдруг засмущался.

Силана раскраснелась, и глаза блестели от возбуждения. Она хотела, по-настоящему хотела Рейза.

— Ты и сейчас не дашь мне трогать? — шепнул он, коснулся губами ее макушки.

Она напряглась, потом расслабилась снова:

— Не нужно.

Она не хотела, чтобы это было взаимно.

— Но ведь тяжело же.

— Я сейчас встану, отвлекусь на что-нибудь. Будет легче.

— Ты ужасно упрямая женщина. Тебе говорили?

— Только вы.

Было хорошо прижимать ее к себе, просто чувствовать, наслаждаться теплом теперь, когда вечное, голодное желание обладать ненадолго утихло.

— Это неправильно, знаешь? — сказал он.

— Но по-другому я не могу. Правда.

Рейз фыркнул невесело:

— Да, это я уже понял, — он наклонился чуть ниже, шепнул ей на ухо. — Ты невероятная. Как же с тобой хорошо.

Она вздохнула, села, осторожно отодвинувшись:

— Мне нужно идти. Я постараюсь не занимать ванную надолго, — потом Силана обернулась, бросила нерешительный взгляд из-под ресниц.

Рейз постарался улыбнуться, но наверняка вышло кривовато:

— Это невежливо. Бросать любовника, даже не поцеловав на прощанье.

— Мы не любовники, и я не прощаюсь, — тихо отозвалась она.

Рейз думал, что готов был это услышать. Ошибся. Ее слова все равно делали больно. И злили, так что хотелось огрызнуться в ответ. Вот только она не была виновата в том, что говорила так и думала. Она просто не могла и не умела иначе.

— Тогда поцелуй просто так, потому что я попросил. Давай, всего один раз.

Раньше он ни одну девчонку не просил. И любой другой сказал бы «не хочешь, да и плевать».

А теперь не хотелось думать и признаваться себе — почему.

Силана помедлила, и Рейз видел, что она колеблется. И про себя думал: согласись. Согласись хотя бы так.

— Хорошо.

Он выдохнул, протянул ей руку. Силана вложила ладонь в его и наклонилась ниже.

И поцелуй вышел совсем легким, невесомым и жгучим.

— Мне действительно стоит уйти.

— Приходи сегодня вечером. Давай снова ляжем вместе.

— Кошмары опять помешают вам спать.

Плевать ему было на кошмары.

— Приходи. Все будет нормально.

Но в этот раз она промолчала, и ушла, так ничего и не ответив. Рейз откинулся на подушки, долго выдохнул, и потер ладонями лицо.

Нужно было подниматься и идти к Ораму. До тренировочного боя с Лиамом оставалось всего две недели, и намного умнее было потратить их, оттачивая мастерство, а не копаясь в собственных чувствах.

***

В собственной комнате Силана переоделась в платье, аккуратно сложила рубашку Рейза, тщательно разгладив складочки. Красивая, дорогая вещь казалась чужеродной в бедной, пустой комнате. Голый матрас сиротливо свисал краями с овощных ящиков. Походный плащ был слишком коротким, не закрывал его полностью.

Силана подошла к алтарю, опустилась на колени. Она чувствовала себя другой. Не лучше и не хуже, но что-то у нее внутри поменялось.

И впервые за долгое время этим хотелось поделиться с Майенн. Без утайки и ни о чем не прося. Не надеясь на поддержку, просто рассказать, как она рассказывала в детстве.

Смотри, я нашла такой красивый камень. Красный, как твое пламя.

Сегодня у нас на окне распустились хризантемы.

Глупо и наивно — и Майенн не нужно было слышать, чтобы знать. Майенн жила во всем вокруг, и сама была тем камнем, теми цветами.

Это Силане нужно было сказать.

Вот и сегодня:

— Госпожа моя в пламени, я проснулась другой. Я благодарю тебя за эту ушедшую ночь, за этот наступающий день. За пламя в моей крови. За все, что ты даешь мне и все, что ты отнимаешь. Славься.

Такая простая молитва, такое простое намерение. И потом, она даже сама не знала, почему добавила: