Пламя Силаны

Она притихла, видимо, не знала, как ответить. Или же тоже просто наслаждалась теплом. Рейз поглаживал ее по спине и хотел попросить: не соглашайся. Не оставайся с Калебом, у тебя есть я. Я хочу, чтобы ты была рядом.

Останься со мной, ведь тебе хорошо со мной. Я теперь знаю, хорошо.

— Я поговорила с Калебом, — словно прочитав его мысли, сказала вдруг Силана. — О том, что будет после… после Вейна.

Рейз непроизвольно напрягся, отстранился немного. И сказал себе: это ничего не значит. Даже если Силана останется жить у Калеба. Она все равно останется в Силл Арне, они с Рейзом смогут видеться, они…

— Я отказалась, — сказала Силана. — Калеб хочет, как лучше. Раньше я бы уцепилась за эту возможность, а сейчас… сейчас я хочу построить свою собственную жизнь.

Она отодвинулась, глубоко вздохнула — взгляд у нее был одновременно решительный и испуганный — и добавила:

— С вами.

Он настолько этого не ожидал, что даже не знал, как реагировать. Потому что сам собирался это сказать, и знал, как это страшно.

— Если вы, конечно, захотите, — она смутилась, отвела взгляд. — Я пойму, если нет. И… не знаю, где мы будем жить… мне придется найти жилье, но я что-нибудь придумаю.

Рейз больше не мог этого слушать, перекатился на нее, и заткнул ей рот поцелуем. Он не пытался быть нежным, не пытался успокоить. Он не отпускал Силану, пока она не обмякла в его руках, пока не начала постанывать тихо и беспомощно, и бездумно тереться о Рейза всем телом, пытаясь стать еще ближе.

И только тогда он ее отпустил.

Силана смотрела на него потемневшими, голодными глазами, и когда спросила, голос ее звучал тихо и хрипло:

— Это… з-значит «да»?

Рейз фыркнул и подумал, как же ему нравилось видеть ее такой:

— Это значит, что ты меня обошла, и я очень злюсь.

— Злитесь?

— В ярости, — он подмигнул и быстро поцеловал ее еще раз. — Я сам хотел предложить, собирался с силами. А тут ты, как какой-нибудь королевич на одном колене.

Щеки у нее горели:

— Вы преувеличиваете. У меня даже дома нет, пока.

Он рассмеялся и потерся носом о ее шею:

— У меня есть. Так что давай попробуем еще раз. Силана Байрнс, я торжественно прошу тебя жить со мной, спать в моей кровати, выступать со мной на Арене и быть моей женой.

— Я и так уже ваша жена.

— У нас даже первой брачной ночи не было, — он собирался это исправить. Прямо сейчас.

— А как же… прямо перед поединком с Вейном, мы же…

— Это был последний ужин смертника, — напомнил ей Рейз. — На случай, если б меня убили в бою. Что бы мое прекрасное тело не пропало зря.

Она жалобно застонала, спрятала полыхающее лицо у него на груди:

— Перестаньте, пожалуйста. Это ужасно звучит.

— Я совсем не возражал, если помнишь.

Она замолчала, притихла, и только провела ладонью по его волосам — щекотно и невероятно приятно.

— У нас все получится, — тихо пообещал ей он. Уже не впервые, но именно сейчас было необходимо ей это сказать. — Мы избавимся от Вейна, и нас ждет еще много всего. Трудностей, радостей. Целая жизнь.

— Знаете, я боюсь этих слов, — призналась она. — Про то, что все получится. Пытаюсь заставить себя поверить, но… я столько раз слышала это на войне. «Я не собираюсь здесь умирать», «меня ждет будущее» — раз за разом. Люди говорили эти слова перед боем, а потом умирали. И никакая вера, никакая убежденность не могли их спасти.

— Я понимаю, — отозвался он. Она посмотрела на него, и Рейз поспешил продолжить. — Погоди, дослушай до конца. Я действительно понимаю. Каждый бой на Арене может стать последним. Поединки не ведутся до смерти, но… много ли человеку надо? Чуть не успел увернуться, не рассчитал. Это риск — рано или поздно он тебя убьет, если не уйдешь из гладиаторов раньше. И именно поэтому, когда выходишь на бой, нужно верить, что победишь. Что выживешь, вернешься. Потому что без этой веры никогда не сможешь выложиться на полную. А если жить вполсилы, и драться вполсилы… что же это будет тогда за жизнь? Понимаешь? — он коснулся пальцами ее виска. — Любая победа где-то там начинается с победы здесь.

Она смотрела на него во все глаза, будто впервые увидела, а потом порывисто прижала к себе, вздохнула — будто всхлипнула:

— Я… спасибо вам. Спасибо, что вы есть.

Он перекатился, утягивая ее с собой, обнимая в ответ:

— Шшш. Я же обещал, все будет хорошо. Ты только не плачь. Я понятия не имею, что делать, когда женщины плачут. Вот уж что пострашнее любого противника. Даже нескольких.

Она вздохнула — протяжно, всем телом, а потом шепнула:

— Обнять, как сейчас.

Он фыркнул, легко пощекотал ее:

— Нет уж. Давай без лишней драмы, нам ее в другое время хватает. Я точно не за этим ползал по льду снаружи.

Она подняла голову, попыталась пригладить растрепавшиеся волосы:

— Вы пришли, чтобы снова меня соблазнять?

— Нет, конечно, — Рейз усмехнулся. — Я уже тебя соблазнил, нас просто прервали. Осталось только кончить.

— Рейз!

— Тише, — шикнул он. — Калеб услышит и прибежит.

— Иногда вы слишком самоуверенный, вам не говорили?

Он даже задумался, вспоминая:

— Женщины нет, вроде. На Арене говорили пару раз.

— Знайте, вам говорили правду.