Пламя страсти

Иво резко остановился.

— Попридержи-ка свой горячий ирландский нрав, — прошипел он.

— Немедленно уходи, — процедил сквозь зубы Лайм.

— Что еще?

С ненавистью глядя на такой уязвимый подбородок дяди, мужчина с трудом сдерживался, чтобы не пустить в ход кулаки. Боже, но разве он мог устроить драку на глазах у ребенка?

— Отец Иво, — неожиданно раздался с порога чей-то голос.

Заметив за спиной священника старую Эмму, Лайм вздохнул с облегчением. Она снова пришла вовремя, чтобы погасить искру, грозившую перерасти во всепоглощающее пламя.

— В чем дело? — возмущенно спросил Иво.

Эмма, как всегда, не обратила внимания на грубость святого отца.

— Моя душа нуждается в молитве, — вперив требовательный взгляд в Иво, сказала она. — Лорд Фок поговорит с мальчиком, пока мы с вами будем беседовать с Господом.

Некоторое время священник колебался. Его ярость, казалось, переполнила комнату. Но в конце концов, предостерегающе посмотрев на племянника, он удалился.

Глядя на опустевший дверной проем, Лайм подумал о том, о чем не раз задумывался его отец: о таинственной власти, которую имела старая Эмма над Иво. Монтгомери Фок не сомневался в том, что причиной тому служило нечто, что священник тщательно скрывал и о чем знала няня. Лайм полностью разделял мнение отца. Однако он понимал и другое: хорошо зная старую служанку, мужчина был уверен, что она унесет эту тайну с собой в могилу.

Очнувшись от раздумий, Лайм присел на край кровати рядом с Оливером.

— Так ты хочешь узнать о своем отце?

На лице Оливера отражалось внутреннее смятение.

— Папа умер?

— Да, Оливер, он умер.

— Но почему?

Будь проклят Иво, который поставил его в столь затруднительное положение! Ах, если бы он предоставил мальчика заботам матери, то сейчас уже занимался бы делами поместья, а не терзался сомнениями, боясь ранить хрупкую душу ребенка!

— С ним произошел несчастный случай, — тщательно подбирая слова, начал рыцарь. — Твой папа ехал на лошади и упал с нее.

— И умер? — уточнил Оливер, видимо, не вполне понимая значение этого слова.

— Да.

— А почему?

Вопрос мальчика загнал мужчину в тупик. Действительно, почему Мейнард упал с лошади? Или почему…

— А кто такой Бог, дядя Лайм? — торопливо спросил Оливер, прижимаясь к дяде.

— Бог?

Мальчик кивнул головой.

— У меня был котик, и он тоже умер. А мама сказала, что Бог позвал его к себе, чтобы на небесах он охранял его ворота. Кто такой Бог?

Лайм ответил с неожиданной для себя легкостью:

— Да, Богу потребовался сильный воин, поэтому он забрал к себе твоего отца.

Объяснение, судя по всему, удовлетворило ребенка, так как его лицо начало проясняться.

— Значит, это хорошо, что он умер? Он там счастлив?

При мысли о том, что Мейнард мог попасть не в ад, а в рай, рыцарь снова помрачнел. Ему не хотелось верить, что Господь мог быть так снисходителен к брату. Тем временем Оливер, словно опровергая тайные надежды Лайма, совершенно успокоился и начал вертеть в руках волчок. Глянув на него, мужчина пришел в замешательство. Сейчас мальчик как две капли воды походил на Мейнарда в детстве. Такой же наивный и хорошенький.

Лайм отдался воспоминаниям и устало закрыл глаза. Будучи ребенком, Мейнард всем, сердцем любил своего незаконнорожденного брата. Но прошли годы, и любовь постепенно переросла в ненависть. Брат, которого он боготворил, стал врагом.

— Тебе грустно?

Вопрос Оливера вернул лорда Фока к действительности. Открыв глаза, он ответил:

— Да, немножко.

— Почему?

Рыцарь от души рассмеялся, вспомнив, как на протяжении всего путешествия в Эшлингфорд мальчик изводил мать бесконечными вопросами. Его настойчивость и ее ответы не раз вызывали у рыцаря невольную улыбку.

— Я просто вспомнил твоего отца — моего брата.

— Ты любил моего папу?

Лайм решил солгать и сказать, что любил, но вдруг осознал, что это не ложь. Он действительно любил своего маленького брата, и Мейнард, в свою очередь, тоже любил его. Только годы перечеркнули их любовь.

— Да, любил.

Удовлетворенно кивнув головой, Оливер задал вопрос, который поверг Лайма в изумление.

— А кто теперь будет моим папой? Ты, дядя Лайм?

Мужчина чуть не поперхнулся. Он — отец сына Мейнарда?! Муж жены Мейнарда? Нет, это не только запрещено церковью, это невозможно!

— Нет, Оливер, — переведя дыхание, ответил рыцарь. — Но я обещаю стать твоим другом.

Возможно, они останутся друзьями только до тех пор, пока мальчик не поддастся влиянию Иво. Впрочем, возможно, с помощью Джослин коварства священника удастся избежать.

Задумавшись на мгновение, малыш выпалил:

— Почему?

Лайму вдруг показалось, что тяжкое бремя былых невзгод упало с его плеч. Улыбнувшись, он весело рассмеялся. Вскоре к его звучному голосу присоединился звонкий, как колокольчик, смех Оливера.