Пламя войны

Ригед посмотрел через затухающий костёр на место, занятое крестьянами. Почему они не знают этого? Ведь всё так просто и понятно. Нет же, они молятся крылатым бабам и каменным мужикам, вместо того что бы взять в руки меч и идти до конца, славя своё имя.

Неужели, он тоже мог стать таким как вот они?

Ригед вздрогнул – мог бы. Стало страшно, а вслед за страхом, в душе полыхнул гнев. И гнев быстро вытеснил страх, грозя перейти в боевое безумие. Но не случилось – он резко мотнул головой. Он не мог бы стать таким как они, даже если бы рос среди селян. Ригед был таким всегда. Просто пройдя через Орхус, он стал острее чувствовать и понимать. Не может быть, что бы он был как они – он лучше, он сильнее, он – Ригед!

Парень вновь зарычал на костёр. Взгляд опять скосился на Домена. Спит. Там камни, ветер, а он спит. И лицо довольное.

Ригед свернулся клубком, подальше от костра. Закрыл глаза. Ноги мёрзнут. Стал терпеть. Понял, что вот-вот околеет и перелёг на другой бок. Повертелся, сел. С завистью глянул на Домена. Перебрался с камней на песок. Теперь шея мёрзнет…, да что ж такое-то?

А ведь им позволили одеваться так, как они хотят сами и на нём не жилет без рукавов и штаны не такие тонкие, а всё равно до костей промерзает. Проклятье…

Конечно, неосознанно они всё равно копировали своих учителей и часто брезговали различной амуницией, коей в избытке было на наёмниках. Но и полуголые ходить не собирались. Однако способность арийцев засыпать мгновенно, в таком вот виде и где угодно, оставалась предметом постоянной зависти…, как и их сила, их боевое безумие в котором они не теряли мастерства и прочее и прочее.

Ригед совсем помрачнел. Взял тонкое одеяло, закутался и лёг у костра. К воронам. Позориться, так по полной…, впрочем, остальные так и спят. Никто их не осуждает…

Потому что считают слабыми.

Ригед снова зарычал. Он не хотел быть слабым. Слабые умирают, сильные живут – он не раз такое слышал из уст арийцев, и как-то это отпечаталось в сознании.

Засыпая, он пообещал себе, что станет сильнее. Сколько бы сил ни пришлось отдать за это, сколько бы времени не пришлось потратить – он станет сильнее. И будет жить, потому что сильные – живут. А его дети, станут ещё сильнее. И однажды, они превзойдут даже арийцев.

Так будет, так обязательно будет…

Ригед забылся тревожным сном, который прервал только свет встающего солнца.

Рыжий увалень, укутавшись в тёплый плед, сидел у скалы и воровато озирался по сторонам. Он никак не мог уснуть – всё время кажется, что к нему кто-то подкрадывается, хищно сверкая глазами. Вот опять. Только-только заснул и раз! Тень! Глянул – нет никого, показалось.

-Знамо всё, духам моря тож золотых-то надобно… - Бормотал Предводитель Дубина, на днях сию должность получивший и зорко следил за тенями. Уже понятно, что это не люди к нему крадутся, что бы украсть у него золотые, с рук господаря Арагона полученные – то духи морские. Мало им кораблей, да душ несчастных, вон и за золотом лезут, тьмы коварные порожденья. Нужно зорко следить. Отвернётся, а они уже всё и утащат. А то и вместе с ним утащат.

Слышал он, бывали случаи. Тут ведь везде духи живут. Одни злые – тех Барг шлёт, чтоб людей изводить, а другие добрые – это Привы посланцы. Но тут у моря, только Барговы шляются. Он точно знал – чувствовал. Вот как золотые водиться начали, так и понял – всё, зло идёт за ним по пятам. Чтобы золото украсть, а его самого съесть.

Нужно через плечо поплевать. Два через левое, три через право. И крылы Привы осенит на себя, то от духов и сглазу защита. Очень эффективная. Ему ведунья деревенская поведала, перед тем как её господарь бросил в яму с собаками – не со зла, конечно, просто собачки были голодны, а скотина в тот год вся в полях бегала. Вот и скормили им ведунью – всё равно старая. Господарь добрый у них был. Мог ведь и молодого кого кинуть, кого посочнее, но он был очень добрый и кинул туда ведунью, потому что она была старая и ненужная. Он уж думал добрее господарей и быть то не может. А тут слухи пошли, дескать, Святой господарь появился. Ну так, Святой он вроде как по факту добрее должон быть. Пришёл, значит, посмотрел – и вот на тебе! У него теперь золото есть. Добрее оказался новый господарь-то, не врали люди. Говорят, он их даже не сечёт, если они на него без разрешения посмотрят. Очень добрый. Вот добрее Святого господаря, уж точно быть не может. Дубина то знал прекрасно и понимал полностью. Ну так! Умней его на деревне и не было никого. Что ты! Он аж до сорока считать мог! Да, прям вот до сорока. И писать умел. Правда, только одно слово и он не знал, что оно значит, но ведь умеет! Вот какой он умный. Таких ещё поди поищи. А кулак у него так и вовсе – как кувалда. Понятно чего его Головой поставили…, то есть, этим…, Водителем? Как-то так. Да не важно. Он над всеми теперь и сечь их будет нещадно, ежели, вот только глаз от земли подымут, а то ишь голытьба поприпёрлась тут…