Пламя возмездия

– Тогда неудивительно, что вы так считаете – вы ведь еще не знакомы с нашим укладом жизни. Но, если вы планируете остаться у нас на какое-то время…

– Не исключено, что и навсегда, – перебил его Майкл. – Дело в том, что я – человек ищущий. Я ищу новые возможности. Если я их здесь найду, то останусь.

Боже меня от этого упаси, – тут мысленно добавил он. Не нравился ему этот Сан-Хуан и этот Пуэрто-Рико не нравился.

– Очень разумно, сеньор Кэррен. На нашем острове есть возможности, уверяю вас. Человек со средствами, такой как вы, бегло говорящий по-испански и, разумеется, по-английски, может быть уверен, что сможет здесь рассчитывать на процветание. Могу я осведомиться, в курсе ли вы наших политических событий?

– Не могу сказать, чтобы я был в курсе. Один единственный вывод, который я для себя сделал, это то, что здесь кишмя кишат всевозможные партии и отколовшиеся от них фракции. Испания предоставила вам автономию, но, судя по всему, у вас в Пуэрто-Рико нет способностей к истинному самоуправлению. То, что вы имеете здесь сейчас – ни что иное, как хаос.

Майкл говорил это спокойно, не повышая голоса, но без издевки, ожидая, что Люс встанет на защиту. Эти оценки могли бы в ком угодно разбудить патриота.

Но банкир был стреляный воробей. Он не собирался просто так попадаться на крючок Майклу.

– Верно, но и из хаоса можно извлечь выгоду, особенно человеку, способному усмотреть в нем кое-какие возможности для себя. Вы с этим согласны, сеньор?

Люс не стал дожидаться ответа и продолжал.

– Да и сама матушка-Испания на протяжении всей первой четверти этого столетия имела сходные проблемы.

– Дольше, – поддержал его Майкл.

Люс пожал плечами.

– Ну, если говорить абсолютными категориями, то так было, начиная с зари человечества. А здесь… здесь за последние двадцать лет произошли некоторые перемены. Отказ Испании от рабства в 1873 году означал, что эти перемены не заставят себя долго ждать, даже здесь, в Пуэрто-Рико. – При этих словах Люс сморщил губы, скорее всего этот жест служил у него для выражения крайнего неодобрения. – А сейчас их регентша объявляет войну Соединенным Штатам Америки.

– А вы разве не одобряете действия Марии Кристины? – поинтересовался Майкл. – Мне показалось, что нет ни одного человека, кто не обожал бы ее. – Ирония в его интонации по-прежнему присутствовала.

– Не в обожании дело, сеньор. Надо смотреть на все объективно. Прежде всего, она – женщина и, будучи женщиной, легко внушаема. А теперь следует ожидать того, что эти американцы в одно прекрасное утро возьмут и съедят Испанию за завтраком. Собственно, они уже сели завтракать. Как вы без сомнения знаете, первым блюдом оказалась Манила несколько недель назад.

Майкл кивнул.

– Знаю. А как насчет Пуэрто-Рико? Ведь и вам довелось откушать от американских пушек. И Сан-Хуан, похоже, готовится к войне.

Люс снова пожал плечами.

– Несколько дураков будоражат крестьян и называют это приготовлениями к войне, только и всего. Вы забываете, сеньор, что Мак-Кинли вместе с его конгрессом ведут эту войну, чтобы освободить Кубу от испанского ига. Так было сказано, а нам они пообещали, что здесь, в Пуэрто-Рико, будет сохранена автономия. Что может быть нужно от нас американцам?

– Вы что, сеньор Люс, способны поверить правительственным заявлениям?

– Почти никаким, – не стал скрывать пуэрториканец. – Политики – это лгуны и к тому же еще и дураки. Много сложностей у нас возникло еще и потому, что мы сейчас оказались лишены экономической поддержки, которая раньше обеспечивалась рабством.

Майкл поморщился, он недолюбливал рабство, но заявлять об этом сейчас было бы идиотизмом. – Полагаю, что немало плантаций пострадало от этого?

– Здесь не так много, как в остальной Вест-Индии, но определенные потери были. Не могут белые люди рубить сахарный тростник, сеньор. И при этом доживать до старости. Клянусь вам, это так.

Майкл рассматривал ногти у себя на пальцах, делая вид, что слушает все это лишь вполуха, из вежливости.

– Мне приходилось слышать это не раз, как и то, что в течение последних лет цены на сахар были крайне нестабильными. Может быть, ответ на вопрос, почему они были нестабильными, именно в том, что белый человек не может рубить сахарный тростник, сеньор Люс? Но вот кофе – это нечто совсем другое. – Он посмотрел на банкира. – Вы так не считаете?

– Считаю, сеньор. Именно так я и считаю. И, как банкир, я как раз бы посоветовал любому, кто обратился бы ко мне за консультацией по вопросу, куда вложить деньги, вкладывать их в кофе. Именно в кофе.

Люс понизил голос и смотрел прямо в глаза Майклу. Глаза Люса был выцветшего коричневого цвета. Вчера вечером Майкл не смог их разглядеть – далековато они с Джадсоном Хьюзом стояли, да и темно было. Но сегодня он видел эти маленькие, близко посаженные глаза. Природа была не очень-то благосклонна к Фернандо Люсу, что касалось его внешности, но вот выдержкой его не обделила. Он спокойно встретил испытующий взгляд голубых глаз этого ирландца.

– И, если вы интересуетесь плантациями, то они должны быть только кофейными, – повторил он.