Пламя возмездия

Дело не в плане, нашептывал ей тихий, но настойчивый голос внутри, который она не могла ничем заглушить, и не в том, что скоро ты сможешь сполна отплатить всем Мендоза за причиненное тебе зло, и даже не в том, что твой Майкл вскоре обретет то, что ему принадлежало по закону. Не поэтому твоя душа поет, и ты сама готова петь, распевать во все горло. Все дело в Фергусе.

Она металась на своем роскошном ложе, ворочалась, изнемогала под бременем бесконечных вопросов. Как она могла вести себя настолько глупо, как могла попирать ею же самой выработанные нормы? Разве сейчас она имела право на чувства?

– Я не нуждаюсь ни в ком! Мне не нужен ни один мужчина! – Лила громко шептала эти слова, повторяя их по многу раз, как заклинание. – Я не желаю быть ничьей женой, я не желаю быть ничьей любовницей, я не желаю быть счастливой дурочкой.

Ей очень часто за последние шестнадцать лет приходилось повторять этот девиз. Не было такого дня, чтобы она не повторяла его с тех пор, как выбралась из могилы, где была погребена заживо. Неделю за неделей, месяц за месяцем она выцарапывала когтями в этом мире место для своего сына и для себя. В мире, где одинокая женщина может быть лишь беспросветной дурой или проституткой. Эти слова стали ее девизом, и этот девиз рождался в борьбе не на жизнь, а на смерть. Мне не нужен мужчина, который узаконил бы мое право на существование. Я в состоянии выжить сама, и выживу. Вспомни, повторяла она под стук ее бешено колотившегося сердца, вспомни твоего папу, беспомощного, бедного, никчемного неудачника. Вспомни Хуана Луиса, завоевавшего твое сердце нежностью и сладчайшими поцелуями, а потом превратившегося в монстра. Вспомни… вспомни… вспомни…

И, уснув, Лила видела эти смеющиеся черные глаза, приветливую улыбку и себя молодой девушкой, мчавшейся по зеленому ирландскому лугу к нему, раскрывавшему ей свои объятья – к Фергусу.

Сан-Хуан

11.30 вечера

Вскоре после того, как Колумб предпринял свой второй вояж и натолкнулся на то, что было тогда лишь необитаемым островом, мир переменился: Испания должна была защищать свое право на сказочную Вест-Индию не только на словах, но и на деле, и открытый им остров Пуэрто-Рико стал важным стратегическим пунктом. К 1540 году испанцы воздвигли здесь огромное каменное сооружение, назвав его Ла Форталеза. Вскоре выяснилось, что место для него было выбрано неудачно – так решили военные. Был построен еще один форт, он получил название Эль Морро, защищавший вход в гавань. Первый, за ненадобностью, было решено передать в распоряжение местного губернатора для использования в качестве его резиденции. В течение трех с половиной столетий губернаторы обитали в Ла Форталеза, пребывая в роли фактически самовластных правителей острова. Сейчас управителем был генерал Мануэль Девега.

Бэт с любопытством и изумлением оглядывалась по сторонам, когда Майкл помогал ей выйти из кареты, нанятой на этот вечер.

– Это сюда мы должны идти? – недоумевала она. – Очень похоже на тюрьму.

– Когда мы окажемся внутри, ты будешь приятно удивлена. Ла Форталеза внутри совсем не то, чем она может показаться снаружи.

Бэт улыбнулась и взяла его под руку. На ней было платье из белого шелка с отделкой из бледно-лилового атласа и белые атласные туфли. Никаких украшений на ней не было, она была вынуждена продать их перед отъездом.

– Это был единственный способ достать деньги, чтобы приехать к тебе, – объяснила она ему, когда они собирались на бал.

Сейчас он смотрел на нее и чувствовал себя страшно виноватым перед ней. Надо сказать, что и без драгоценностей Бэт выглядела великолепно. Она, перехватив его взгляд, еще раз оглядела себя, потом еще раз посмотрела на громаду бастиона.

– Пойдем, Майкл, надеюсь, отсутствие жемчугов и бриллиантов не устыдит тебя. – Сказала это и одарила его счастливой улыбкой, хотя и немного вымученной. – Ведите меня, сэр. Я вас слушаю и повинуюсь.

Обещанный Майклом сюрприз не заставил себя долго ждать. Едва оказавшись внутри, Бэт поняла, что он был прав – перестройка, предпринятая полвека назад, привнесла изысканность и утонченность в интерьер форта. Генерал-губернатор мог развлекать гостей, не рискуя прослыть лишенным вкуса мужланом – зал потрясал. Когда они занимали места среди гостей, дожидавшихся чести быть представленными губернатору, Бэт не скрывала своего восхищения, разглядывая этот огромный зал.

– Я в восторге, Майкл.

– Я же тебе говорил, – рассеянно пробормотал он в ответ, его занимали другие мысли.

– Тебе уже приходилось здесь бывать?

– В этом зале нет, но я уже был один раз в Ла Форталеза, когда наносил визит вежливости губернатору.

– Ты не хочешь рассказать мне о том, чем ты здесь занимаешься? – негромко спросила Бэт.

– Не сейчас, – отнекивался Майкл.