Пламя возрождения [СИ]

Бухнувшись передним ним на колени, пожилой крестьянин ухватился за полы одежды монаха и начал бить земные поклоны, не поднимал глаз от его грязных сапог.

— Что случилось? — устало спросил У Син.

До города оставалось всего две рощи, где змеилась дорога, и один крутой спуск с холма.

— Моя внучка! Она вчера вечером играла за оградой деревни, и её укусила могильная змея. Её нога посинела и опухла. Наша травница сказала срочно везти её в город к заклинателям. Травы не смогли помочь, и внучка совсем плоха. Судороги уже были.

Слезы закапали в придорожную пыль.

— Показывай, — сказал монах.

Могильные змеи были слабой нежитью, чаще всего заводившейся на старых заброшенных кладбищах. Для большинства практиков, достигших Бронзового ранга, они были не смертельны, а вот простые люди от них, бывало, страдали. Если вовремя не оказать помощь, девочка умрет.

— Вот здесь. Она у меня здесь, — засуетился крестьянин, направляясь к запряжённой осликом повозке. — Я её шкурой укрыл от солнца, больно ей на свет смотреть.

Плохо дело. Яд нежити вызывал светобоязнь.

— Так когда ее укусили, говоришь…

Отбросив шкуру, У Син увидел лежащее к нему спиной маленькое детское. Девочке было на вид не больше шести-семи лет. Рядом на рогоже были заметны следы рвоты.

— Да кто так накладывает повязку?! И что это за вонючая мазь? — отчитывал У Син крестьянина, нащупывая нужное целебное зелье на поясе.

Он нагнулся к ребенку, мысленно взмолившись, чтобы ее не вырвало лекарством, которого было всего на один раз.

— Сейчас выпьешь, и тебе сразу полегчает, — ласково сказал он. — Вот, пей.

Держа в одной руке флакон, У Син другой разворачивая к себе ребёнка. Чувство опасности взвыло, когда с чумазого детского личика на него не мигая уставились совсем не детские глаза. Кулачок, поднесённый к лицу, разжался, и в глаза не успевшего отпрянуть монаха устремилось тёмно-красное облачко.

Сбоку раздался истошный вой кота.

Ребёнок извернулся и, разрывая поношенную одежду, прыгнул на монаха, целясь ему в горло. Кинжал встретил маленькое жилистое тело в прыжке. И тут монаха отбросило назад, пробивая его защиту. Еще не ощущая боли, У Син уставился на плечо, из которого торчало оперение арбалетного болта. Все еще в шоке, он тронул древко и чуть не взвыл от боли.

Крестьянин с тремя кровавыми полосами на щеке швырнул в монаха уже бесполезный однозарядный арбалет и шагнул вперёд. У Син увернулся от оружия. Огненное лезвие разрубило врага от ключицы до бедра.

— Что за…

Глаза жгло. В голове помутилось. Красноватый туман застил глаза, но пока ещё что-то было видно.

«Надо промыть», — пришла мысль, но ни бурдюка с водой, ни водоема поблизости не было.

Девочка бессильно скребла ногтями и сучила ногами. Не обращая внимания на боль, она пыталась вытащить застрявший в груди кинжал. Но это был не ребенок. Ни один ребенок не может быть такой неестественно сильной, живучей тварью.

Нашарив откатившееся противоядие, У Син зубами вытащил пробку и проглотил зелье со вкусом железа. Сразу стало легче.

— Кто тебя послал? Говори! — потребовал ответа У Син, схватив девочку за волосы.

Она оскалилась, как дикий звереныш, и попыталась его укусить.

«Твой выбор», — подумал монах и, как цыплёнку, свернул ей шею. Тварь затихла.

Глаза разъедало, но У Син боялся отключиться от боли рядом с чудовищем. Ослик с повозкой в панике убежал далеко вперёд, и было хорошо, что двигался он в сторону города. Подобрав брошенный посох, У Син поднялся и уставился на пару крестьян, застывших от страха у обочины.

— В город. Бегом! — рявкнул он. — Защищающий ранен. Бегите к воротам и кричите во всё горло. Защищающий ранен! Ты! Чего застыл?! Бегом! — ткнул он рукой в самого молодого.

Тот поклонился и сорвался на бег, исчезая вдали.

Силы оставляли заклинателя

— Повозку! Поймай осла… Потом…

И, не договорив, У Син упал на дорогу.

Глава 10. Помощь целителя

Пробуждение было тяжёлым. Тяжким, муторным. Мучительным.

Трясина беспамятства снова затягивала и тянула вглубь, не давая наполнить воздухом горящие огнем лёгкие. У Син боролся, пытаясь всплыть на поверхность и сделать хоть один вдох.

А потом плёнку, не пускающую наверх, удалось прорвать, и легкие с шумом наполнились живительным воздухом. И сразу начался не менее мучительный, надрывный кашель.

— Кх… К-х-х… Х-р…

Все тело болело, словно монаха били батогами. Правая рука горела там, где были повреждены энергетические меридианы. Внутри полная разбалансировка ци. Истощение.

У Сина повело от слабости, когда он попытался приподняться. Он не чувствовал плечо, в которое попал арбалетный болт, и не в состоянии был опереться на руку. Ее просто не было.

Может, просто пропала чувствительность? А рука на месте? Похолодев от ужаса, заклинатель попытался шевельнуть пальцами. Без толку. Посмотреть, он, к сожалению, не мог.

Хуже всего обстояло дело с глазами. Он что, ослеп? Что-то мокрое лежало на веках. Когда монах прикоснулся к лицу здоровой рукой, то нащупал влажную от лекарства ткань повязки. Он понюхал пальцы и узнал знакомый запах целебного средства.