План «Барбаросса». Крушение Третьего рейха. 1941–1945

В формировании такой оценки нам очень помогают теперешние знания о численности и намерениях русских в то время. Самое важное, что нужно помнить (и самое трудное, в свете последующего масштаба их операций), это то, что цель Жукова была строго ограничена – и в большой мере определялась его опытом в предшествующую зиму. В декабре 1941 года русские дрались, как боксер, который, сбив с ног противника, на счет восемь нападает на противника и осыпает его ударами, из которых ни один не является смертельным, но на которые он сам тратит свои силы и дает своему оглушенному противнику время оправиться. В этот раз у Ставки была только одна основная цель – изоляция и уничтожение 6-й армии. Если эта цель будет достигнута, Ставка сможет быть уверенной, что наступательная мощь вермахта сломлена и что ей больше никогда не нужно будет бояться начала сезона летних кампаний. Вся операция была специально ограничена прямоугольником с площадью менее 100 квадратных миль, между Сталинградом и восточным углом излучины Дона. В этом районе русские сосредоточили семь из девяти резервных армий, которые были созданы для зимней кампании, и ограничили размах их действий ради максимального использования их качеств – массы, внезапности и (после захлопывания ловушки) решительности в обороне. Жуков знал, что уровень подготовки и инициатива командиров на низших уровнях не позволит провести без риска глубокое наступление силами танков. Он знал также, что многие из его командиров корпусов и даже армий не обладают ни гибкостью, ни воображением для «генерального замысла». Необходимо было любой ценой избегать тех расточительных и повторяющихся атак, которые были характерны для боев на Ржевском выступе прошлой зимой. И так каждая фаза этой критической первой недели была тщательно проработана; каждая задача и цель проверена по три-четыре раза. Жуков решил вкопать свои две тысячи орудий вокруг 6-й армии неразрывной цепью и также решил, что никакие другие цели, как бы заманчиво они ни выглядели, не отвлекут его от этого.

Но на деле удар русских был нанесен с такой силой, что весь германский фронт был разбит. Нет сомнений, что главным фактором в повороте событий стали решимость Жукова избегать риска маневренной войны и его отказ от ведения боев на западе, пока не ликвидирована 6-я армия. Таким образом, это решение (если оно может быть так названо) заставить Паулюса оборонять Сталинград как оперативный очаг обороны означало, что вес русского наступления был привязан к Волге и Дону, а германскому Верховному командованию было дано время для изменения линии фронта и организации деблокирующей армии как раз в тот момент, когда должно было казаться, что оно уже миновало.

В первые дни декабря Манштейн бешеным темпом собирал необходимое количество сил для попытки освободить 6-ю армию. Его ответственность делилась на три разных участка, из которых войска Паулюса были самыми сильными с точки зрения численности[82]. В отчаянную первую неделю после русского прорыва группа армий «Дон» удерживала свой фронт силами отовсюду собранных частей, сформированных из нестроевых подразделений, персонала штабов, войск люфтваффе, людей, возвращавшихся в свои части из отпусков или после лечения. Эти «аварийные» части не имели спаянности, в них не хватало опытных офицеров и вооружения (особенно противотанковых средств и артиллерии), и большинство не имело или почти не имело опыта ближних боев. Но как мы видели, в планы Жукова не входило наступать в западном направлении, пока он окончательно не запрет сталинградскую группировку немцев. По мере того как проходили дни, слабое прикрытие Манштейна стало обрастать численностью и огневой мощью. Немцам даже удалось удержать плацдарм в Нижне-Чирской в месте слияния Чира и Дона.

Именно в этот район, плоскую равнину, лежащую к юго-западу от Чира, Манштейн направил свои первые подкрепления. Остатки 48-го танкового корпуса были направлены к югу из Вешенской и оставлены в качестве якоря, на котором все еще может держаться рубеж северной части Дона, и новый штаб корпуса образован к юго-востоку, в который 4 декабря были передислоцированы три свежие дивизии – 11-я танковая, 336-я пехотная и 7-я полевая дивизии люфтваффе.

Одна из них, 11-я танковая, вероятно, была самым лучшим танковым соединением на Восточном фронте. Ее командир, генерал Балк, был полководцем калибра Роммеля, хотя и полной его противоположностью по внешности. На фотографиях мы видим худого, почти сутулящегося человека с отрешенным выражением лица. Только взгляд – жесткий, все замечающий – выдает его кипучую энергию. Балк был особенно безжалостен к своим подчиненным, и каждый офицер в его дивизии был его копией. 11-я дивизия находилась в резерве ОКХ с октября и имела полный комплект танков и штурмовых орудий.