Итак, на второй неделе февраля положение Манштейна было следующим. У него не имелось контакта со своим левым крылом, основная масса которого, в оперативной группировке Ланца, была привязана к Харькову. Русские фактически имели полную свободу действий на 50-мильном отрезке Донца по обе стороны от Изюма. Боевой состав группы армий был разрезан на три части на юге и востоке русскими вклинениями у Красноармейска и Дебальцева. 15 февраля танковый корпус СС отошел от Харькова, несмотря на приказы Гитлера и самого Ланца о том, что город нужно удерживать до последнего. Теперь брешь между правым флангом Клюге и первыми сплошными позициями на левом фланге Манштейна стала превышать 100 миль.
Можно простить Гитлера за то, что он видел в очевидном развале всего южного крыла неизбежные следствия несоблюдения его принципа держаться, не считаясь ни с чем. На следующий день после падения Харькова группу армий «Юг» предупредили о «немедленном» приезде фюрера, и он прибыл в Запорожье 17 февраля в сопровождении Йодля и Цейцлера. Это было самым близким расстоянием, на которое Гитлер приближался к линии фронта на всем протяжении войны (пока бои не завершились над его головой в 1945 году в Берлине). Он оставался там три дня, причем от передовых отрядов группы Попова его отделяли только несколько противовоздушных частей и рота штабной охраны. Мелкие отряды советской кавалерии уже просачивались вплоть до северного берега Днепра, а в последний день пребывания Гитлера в Запорожье несколько танков Т-34 приблизились на дистанцию танкового огня к аэродрому!
Главный интерес совещания в Запорожье заключался в споре между Гитлером и Манштейном, который шел все эти три дня. У Гитлера были две сильные козырные карты. Первая – это стратегическое вдохновение в больших масштабах; Норвежская кампания и Арденнский план 1940 года останутся свидетельствами такой способности в военных учебниках. Вторая – это замечательная способность запоминать цифры и тактические детали: скорострельность нового миномета, потребности взвода в боеприпасах, пропускная способность данной сети железных дорог, даже такие подробности, как наилучший способ выбора места для 88-мм пушки. Его владение запасом тактических «разменных монет» в обсуждениях позволяло Гитлеру вести разговор на равных с большинством командиров и быстро достигать превосходства над ними даже в сфере специальных знаний.
Но хотя Гитлер мог планировать и кампанию, и руководить боевыми действиями на уровне полка, его способности как командира в области оперативно-тактического искусства, на уровне руководства корпусом и армией, были значительно слабее. Его первый настоящий опыт связан с увольнением Браухича зимой 1941 года, когда германская армия была в крайне тяжелом состоянии и он очертя голову бросился руководить сам. И тогда он нашел решение – не в процессе рационального мышления, а в глубинах собственной убежденности. Держись, не уступай ни пяди, умри, где стоишь. Совпадение стратегических требований и необходимости абсолютного повиновения деспотическим приказам в данном случае уже обсуждалось. Но когда Гитлер применил ту же формулу к трагической ситуации с Паулюсом в Сталинграде, результат был далеко не так утешителен. Фюрер был потрясен и преисполнен раскаяния, и он позволил Манштейну принять другие методы разрешения нового кризиса на Донце. И что произошло? Пространство, а вместе с ним, казалось, и престиж стали теряться с еще большей быстротой. Фронт потерял свою целостность. Боевые действия были, несомненно, маневренными, но ход событий развивался не в пользу вермахта.
Так что, когда Гитлер встретился с Манштейном в Запорожье, он сразу же заявил ему, что отступление должно быть прекращено, прямо с этого же дня. Харьков должен быть отвоеван немедленно. (Танковые дивизии СС, надо думать, сейчас уже готовы?) Ланца снять и начать фронтальную атаку. Прорывы Попова и кавалерийской группировки должны быть немедленно ликвидированы. Конечно, «Викинг» не мог сделать ничего, кроме как сдержать Попова. Но разве для такой важной цели могло быть достаточно одной потрепанной дивизии СС? Опять-таки Манштейн все время ворчит о необходимости пополнения для себя, а более половины его сил и три четверти танков даже не участвовали в боях! 4-я танковая армия не воюет уже две недели. 1-я танковая армия ведет бои силами только одной дивизии.