План битвы

— Жду, ваше благородие, — соглашаюсь я. — Как самочувствие?

Выглядит он не очень, одутловатый, глаза красные. Пил всю ночь, наверное. Он достаёт из кармана носовой платок и вытирает мокрый лоб.

— Лучше тебе не знать. Так, давай в рулеточку для разминки сыгранём.

Разминаемся, причём не в его пользу.

— Выпьете что-нибудь? — спрашиваю я и подзываю бармена. — Коньячку давайте?

— А ты будешь?

— Мне ещё восемнадцать так и не исполнилось вообще-то. Так что нельзя.

— Нельзя? — зло удивляется он. — А незаконную предпринимательскую деятельность вести до восемнадцати разрешено значит?

— Это другое, Глеб Антонович.

— Другое, — качает он головой и поворачивается к бармену. — Тащи двести «Арарата». Лимон гляди не забудь. Сука! Признавайся, Брагин, натыкал магнитов под колесом?

— Товарищ генерал, магнитов нет, просто вы злой сегодня, фортуна таких не жалует. Вы настройтесь на любовь, и всё получится.

— Это ты что ли меня любить собрался? Смотри, как бы самого не отлюбили. Год проскочит, не заметишь, и пойдёшь ты сам знаешь куда. Познавать любовь. Мужскую, правда.

Он всхохатывает. Вот, оказывается, что ему доставляет удовольствие. Бармен приносит коньяк в графинчике, пузатый бокал на низкой ножке и тарелочку с дольками лимона. Печёнкин наливает полбокала и, залпом осушив, закидывает в рот лимон и зажмуривается. Так он сидит с полминуты, а потом открывает глаза и, улыбнувшись, повторяет всю последовательность действий.

После этого первая же его ставка выигрывает.

— Подобрели? — спрашиваю я.

— Подобрели, — соглашается он и улыбается хищной кошачьей улыбкой.

— Ну, тогда рассказывайте, что у вас на сердце.

— Говна кусок, вот что, — добродушно признаётся Печёнкин.

Впрочем, добродушие это скоротечное, длится не дольше минуты. Как правило.

— Может, ещё коньячку? — задаю я следующий вопрос. — За счёт заведения, не волнуйтесь.

— Разорится твоё заведение меня спаивать. Ну, давай, коли не шутишь. Ещё двести.

Я делаю знак бармену повторить. Он опять приносит лимон и графинчик. Печёнкин засандаливает ещё двести. В чём прелесть такого общения? В том, что ему не нужен собутыльник. Самодостаточное потребление, так сказать.

— Когда выяснилось, что вокруг одни джентльмены, нам как начало везти, да Брагин? — похохатывает генерал подгребая к себе очередную стопочку фишек.

— Главное правило игрока — вовремя остановиться, — улыбаюсь я.

— Поучи учёного, щенок, — весело огрызается он. — Вот сейчас разделаю твою шарашку под орех, а потом и за тебя возьмусь и за «контору» твою. Сечёшь, дурашка?

Через двадцать минут он почти всё спускает, откатываясь ниже начальных показателей, хотя проигрыш совсем небольшой. Но сам факт…

— Тут ведь вот какое дело, Глеб Антонович, казино всегда остаётся в выигрыше. Чем больше вы пытаетесь его ободрать, тем меньше шансов сохранить своё.

Он смотрит на меня набычившись и недобро играет желваками. Надо ещё двести для поднятия настроения, но перебьётся, а то ничего понимать не сможет.

— Поэтому, когда хоть что-то перепало, а особенно, если перепало хорошо так, надо брать и радоваться жизни.

— Ты это о чём, сынуля? — кривится он, выравнивая осанку и снова принимая горделивый вид.

— А вы себя контролировать никак не научитесь. Рванули баблишка и давай грести руками и ногами, хапать и жопой и ротом, простите за просторечные обороты.

— Ты не забыл с кем разговариваешь, сучонок? — очень тихо сипит он.

— Вам дали возможность к теме присосаться, а вы что? Ваш зам полоротый связался с Парашютистом и Гришей Звездочётом, но ума не хватило нормально работу построить. Вы его сейчас за жопу взяли ну и пользуйтесь плодами. Я же сказал поставлю людей надёжных, будете сидеть и капусту шинковать, не дёргаясь и не подставляясь. А вы? Куда торопитесь? На целое казино пасть разинули? Думаете в одиночку все фишки собрать? Ну, попытайтесь. Только что целая гора вот здесь лежала и где она теперь? Может, вы думаете, что бросите к ногам министра шкуру «конторы» и вернётесь в столицу триумфатором?

— Да ты… — задыхается от жгучего гнева Печёнкин. — Да ты совсем что ли ох*ел? Ты с кем разговариваешь, шавка! Встать, смирно-на! В тюрьме сгною!

Обнаглел, да, есть немного. Сомневаюсь, что Ефим и Куренков будут так уж активно вырывать меня из лап этой жабы, но, кажется, сейчас самое время идти ва-банк.

— Вы, товарищ генерал, вернитесь к себе и всё взвесьте, как следует. Остыньте и с холодной головой подумайте о моих словах. Стал бы я с вами вообще связываться, если бы не держал в руках все ниточки.

— Ну, ты и дурак, — шипит Печёнкин. — Я твои ниточки сраные знаю все. Не по рангу ты замахнулся. Понял меня? Я тебя размажу, как клопа. Только пятнышко останется, вкурил?

— Пока не одумаетесь, ваши будут вертеться, как ужи на сковородке, но ничего не получат, кроме сроков. А там и до вас рукой подать. Думайте, короче, товарищ генерал. Я вам дружбу предлагал, а вам бы только повоевать. Кстати, про чины в министерстве помните я намекал? В курсе уже, что всё вышло, как я и говорил? Ну вот, мотайте на ус.

Я поворачиваюсь к бару.