План D накануне (СИ)

Окончание расследований Готлиба от лица Готлиба про то, как Готлиб за тем, что Бог пошлёт археологу — человеку, который честен сам с собой и признаёт, что иные вещи ещё обладают неясностью, наведывается в Иордань по следу феномена, когда свет равен сбросу на латеральное коленчатое тело, глаза перезатягиваются некоей смутной непрерывностью, наследующей, вероятнее всего, сопряжённым фокусным состояниям, превращаются в лампы с невидимой стеной без веса и без силы притяжения на конце; в Иордань в 1897-м году он примчался искать артефакт, при этом не будучи до конца уверен, с одной стороны, из области ли он истории побочных обстоятельств, истории по краям, вне привычных всем письменных источников, не факт, что осязаем, с другой стороны — не из противоположной ли вышеназванной истории истории наук, истории небезукоризненных, скверно доказанных форм овладения знанием, которые на протяжении всего своего существования, насчитывающего значимых интеллектуальных отрезков больше, чем Ветхий Завет, так и не приблизились к лиценциатству истой просвещённости, Елисея Новоиорданского, но узнал, что в лечебнице наблюдается внучка Виманн — сведения той же точности, что и назначение самой археологии — погоня не за концепциями, имиджами и очертаниями, представлениями одного объекта посредством другого, мишенями рефлексий, навязчивыми идеями, которые утаены или проявлены в дискурсах, но за самими дискурсами, — дискурсами в качестве осмысленной деятельности, подчиняющимися поведенческим шаблонам, могущая неосторожным выкриком, если хорошенько раззадорить, прояснить то, с чем он так и не разобрался в Ханау и Эльзасском монастыре в 1895-м, когда искал следы масона, известного братьям германистам, они как никто понимали важность переориентации по ходу действия и никогда не пытались сформулировать свою конечную цель по мере продвижения вперед, чтобы найти оправдание наивности изначальной точки отсчёта, более того — и в этом несомненное и неизбежное следствие подобной мудрости — они всё время спрашивали себя, не изменилась ли на протяжении пути их система координат, вообще принятая ими за основную система мира, но перескочил на участие в истории конфронтации ордена противодействия и лингвистов, орден завладел их первой книгой, спрятав ту в монастыре траппистов, а это уже есть последствие цепочки событий заговора, направленного на ревокацию всех войн посредством выдёргивания оси, наверное, можно было, напротив, следуя за течением подобий и «совместных бросаний», найти решение, еще менее реальное, нежели изменение положения планеты в её системе, вывода её за пределы системы, скорее эмоциональное, чем здравое и обоснованное, и более отдалённое от плана, нежели от произвольной средней степени воли, такое решение, возможно, и воодушевляет своей силой, но вместе с тем неразрывно сливает в медленно изменяемой солидарности самые противоположные явления, — имеется в виду консистентная сплошная среда, перемещение смысла, обретающего форму во множестве проявлений, которые, если и могут быть выражены универсальным языком, то этот язык — литература, Доротея Виманн, Клеменс Брентано и ещё некоторые составили блок противодействия, думая, что сюжеты исполняются, о чём неустанно думал и он, и ему стало мало, и неясно самому, принял ли он заказ у того странного тайлина и имел ли действительно место рассказ от лица Виманн, ещё раз город из закопчённых вертелов, сущая подноготная всех процедур с первым альманахом братьев, переход на заговор книг, впоследствии отнесённый на намерение сплавить в одну Кэрролла, Верна и Лескова, чему он также был сопричастен, неустанно сопоставлял и противопоставлял друг другу имеющиеся у него доказательства в одновременности, где они находились, отделял те из них, что лежали в другом календаре, находил сцепление, придающее им нетрадиционность, между ними и недискурсивными процессами реализации некоторых теорий, Клеменс Брентано не зря прятал первый сборник, вцепился в максиму и не отпускал, мол, книга — путь к убийствам, он узнал, что там-то на фронтисписе и имелась дедикация этой масонской иконе, подбитая до того обличающе, пять-шесть умозаключений на поверхности, и Паскуали словно голый, ищет, что очевидно, начинает искать саму, потому что археологическое исследование всегда использует множественное число: оно ведётся на многих уровнях, преодолевает разрывы и проходит сквозь стены; область его — там, где единства перекрываются, разделяются, прекращают своё перемещение вне зависимости от силы тяжести (тайные записки, заброшенные замки), противостоят друг другу и оставляют между собою интервалы, так он узнаёт историю Брентано, его сестрицы Беттины фон Арним и Ахима фон Арнима, её мужа, что гнали противление братьям, и тут выявляется третья линия его расследования: Иордань — Ханау — монастырь в Эльзасе; поиски в Ханау, сопровождаемые убийствами, и монастырь на Рейнской равнине, Ханау и Иордань проштампованы циклом нападений, конец про Ханау приводит к началу про Эльзас, а то в своей сути объясняет акции в Иордани.

Венанций