План игры. Геостратегическая структура ведения борьбы между США и СССР

Соединенные Штаты должны позаботиться о том, чтобы Советский Союз эту схватку не выиграл. Можно себе представить, что нерушимые и твердые советско-американские договоренности в состоянии предотвратить размещение в космосе как наступательных, так и оборонительных систем. Подобные договоренности, однако, должны быть самым тесным образом увязаны с такими же обязательными и взаимно стабилизирующими ограничениями на забрасываемое через космическое пространство наступательное оружие наземного базирования. В противном случае Соединенные Штаты будут вынуждены предпринять шаги по двум направлениям: во-первых, позаботиться о приобретении способности к ведению военных действий, ограниченных сферой космоса (по аналогии с морскими сражениями прошлого), чтобы при необходимости подтвердить свой безраздельный контроль над космическим пространством; во-вторых, разместить в космосе по меньшей мере оборонительное оружие, чтобы обеспечить глубоко эшелонированную защиту от советских стратегических систем, нацеленных на Соединенные Штаты и их союзников.

Эти изложенные в общих чертах стратегические императивы оказывают самое непосредственное влияние на формирование целей, которые ставят перед собой США на переговорах с Советским Союзом по вопросам контроля над вооружениями; на процесс модернизации американской стратегической доктрины и стратегического потенциала США с учетом наличия или отсутствия соглашений о контроле над вооружениями; на развертывание и распределение в глобальных масштабах обычных американских вооруженных сил; на роль технологии в решении такой чрезвычайно важной задачи, как нейтрализация советской военной мощи.

Контроль над вооружениями: угроза стратегической импотенции

В глазах многих благонамеренных американцев контроль над вооружениями — это кратчайшая дорога к миру и безопасности. Для советского же руководства — это инструмент достижения стратегического превосходства. Следует хорошо уяснить себе истинные возможности и границы применимости контроля над вооружениями, иначе его наиболее крайние проявления в один прекрасный день доведут Соединенные Штаты до состояния стратегической импотенции.

Главная опасность слишком активной кампании за контроль над вооружениями — заражение американской стратегии бациллой пацифизма. Стратегия в международных делах предполагает наличие определенной доктрины и набора технических приемов, с помощью которых, опираясь на военную мощь, обеспечивается достижение поставленных целей политическими или военными средствами. Обладание способностью воспрепятствовать противнику в достижении победы с помощью военной силы — таково непременное условие успешного политического соперничества. Другими словами, стратегия и сила органически связаны между собой. Пацифизм — этот естественный продукт демократических условий — отражает вполне понятное и морально оправданное отрицание общественностью насилия как средства разрешения споров. Его наиболее примитивная форма выражается в готовности к одностороннему разоружению под лозунгом «лучше красный, чем мертвый». Более изощренный — и связанный со стратегией — вариант пацифизма делает контроль над вооружениями центральным элементом советско-американских отношений, почти фетишизирует переговоры по этой проблеме и усматривает в них ключ к устранению кошмара ядерного оружия.

Проблематичность такого подхода, который скорее служит выражением эмоций, а не доктрины, состоит в первую очередь в том, что он проявляется лишь в плюралистических и демократических обществах: в Советском Союзе не мыслимо независимое лобби по вопросам контроля над вооружениями. Во-вторых, данный подход концентрирует внимание не на причинах, а на последствиях советско-американской напряженности и их угрозе миру. Полностью игнорируется тот факт, что гонка вооружений является результатом более глубокого, исторически обусловленного политического конфликта. Многие активные поборники идеи контроля над вооружениями оставляют без внимания главный урок сорокалетней истории советско-американского соперничества: без сдержанности, продиктованной страхом перед разрушительной силой ядерного оружия, обе сверхдержавы, по всей вероятности, уже не раз развернули бы военные действия одна против другой.