План по захвату профессора (СИ)

И всплакнет. Позже студенты узнают, что выйти замуж не по важе — это действительно мезальянс: неравные в личных, финансовых, социальных характеристиках жених и невеста. Узнают, что красношарка — это рябина, а сипуга — метель. И такая гордость брала, когда спустя несколько полевых лет ты начинал понимать обращенную к тебе речь старожила! Мог понять, ответить, почувствовать себя своим. Это чувство принадлежности к чему-то безвозвратно уходящему Андрей запомнил на всю жизнь и всю жизнь же заново его познает в каждой экспедиции. Судьба так сложилась, что родную и понятную филологию пришлось поменять на этнологию. Крен в сторону истории был вынужденным шагом — в университете закрылась лингволаборатория за смертью всех, кто мог вести ее в новый век. К середине нулевых покинули этот мир все представители филологической элиты университета. Старая школа ушла, смену себе не взрастили, а руководству не было дела до не приносящей доходы лаборатории. После первой этнографической разведки пришло осознание, что глобально ничего не поменялось: и филологи-фольклористы, и историки-этнографы имели дело все с теми же старухами в платках. Андрей все также чувствовал себя причастным к чему-то большому, великому и, как бы ни было больно, уходящему. Так, в попытках ухватить время за хвост, шла жизнь.

Андрей был высок, статен, харизматичен и до невозможного обаятелен. Он, как его обычно характеризовал Алексей, по подобию Бенн Ганна был в детстве благовоспитанным мальчиком, но начал играть в науку, связался с этнографами и покатился. Характер имел исключительно мягкий. Как и все пираты, Андрей был не женат («А точнее разведен», — поправлял Алеша). Когда- то, в далекой аспирантской юности, Андрей женился на одногруппнице. Аспирантура успешно закончена, юность безвозвратно ушла, а жена бессовестно уехала в Германию. Точнее уезжала она на совесть обмениваться опытом с немецкими коллегами («За казенный счет, между прочим», — вставлял ремарку бюрократ Леша).

Но, видимо, в процессе обмена забыла об истинных целях заграничной командировки и смысле фразы «даю клятву любви и верности». И дала какому-то немецкому этнологу («Да пусть забудется его имя учениками и последователями», — говорил страшное проклятие Алеша). После такой оказии Андрей клятвам и бабам не верил. Бабам особенно. Но меньше их от этого не любил.

На третьей неделе учебного года Мария поняла, что профессор не подозревает о ее существовании. Студенты сказали, что видели его в среду в деканате. Значит, он все же бывает на работе. Но работать не спешит.

После очередного проведенного самостоятельно семинара Маша решила обратиться на кафедру. Секретарь выслушала ее, подперев подбородок кулаком.

— To есть вы хотите, чтобы Андрей Евгеньевич приходил каждую субботу на ваши пары?

Вопрос был задан с такой интонацией, что Петрова поняла: она не должна этого хотеть. Но все же кивнула.

— Он на свои то не ходит… Единственное, что я могу вам посоветовать — обратиться к Галине Васильевне. Все внутренние проблемы кафедры решает заведующий.

— Эм-м, — замялась девушка. — Нет, спасибо. Нет никакой проблемы.

Идти на поклон к бабе Гале категорически не хотелось. А вот сходить к декану с той же самой целью — это всегда пожалуйста. Алексей Егорович придерживался демократических взглядов на общение с подчиненными и студентами. К нему можно было прийти практически в любое время и с любым вопросом. Но сегодня Маше не везло: у Вавилова было совещание. Когда она уже собиралась уходить из деканата, дверь его кабинета приоткрылась, и сам выглянул в приемную.

— Вызови мне Евстигнеева. И свари кофе проректору, пожалуйста.

Секретарь подошла к кофемашине и взглядом показала на Марию. Декан выглянул за дверь и улыбнулся новой ассистентке кафедры этнографии.

— Добрый день… Эм-м… — мужчина смутился. — Всегда плохо запоминал необычные имена. У сына в садике большую часть детей зовут, как древнерусских князей. А я ведь историк! Но все равно не могу запомнить, всех этих Святополков и Яромиров в колготках.

— Мариам, — напомнила девушка. — Но мне больше нравится просто Мария.

Секретарь понесла в кабинет Вавилова кофейную кружечку на подносе.

— Хорошо, просто Мария. Что вы хотели? Только у меня буквально минута.

— Андрей Евгеньевич не пришел ни на одно занятие… — Маша пожала плечами. — Нет, вы не думайте, у меня все получается. Просто хочется, чтобы кто-то посмотрел со стороны, оценил.

— Я вас понимаю. Только от Андрея толку, как от козла молока… Я советую вам обратиться к Галине Васильевне. Она самый опытный педагог на факультете. И, кстати, раньше она вела методику преподавания гуманитарных дисциплин. Вот кто точно сможет вас оценить и посоветовать, как сделать курс лучше.

"Да что вы заладили-то? Галина Васильевна, Галина Васильевна…", — вспылила Мария. Вот к кому она точно не пойдет за советом, так это к заведующей. Не стоит будить спящую собаку.

Но она проснулась сама… После третьей пары баба Галя зашла в аудиторию, дождалась, когда третий курс разойдется, и приказным тоном начала разговор.