План Побега

Все сложней прятаться в радости и все сложнее укрываться в мечте. Все сложнее верить квадратным лепесткам мозаики, выложенной на стенке приемной онкологической больницы, где изображен врач, что высоко держит в руке радиоактивный камень, и его лучи сжигают удирающих из тел пациентов змеевидных чудовищ, пока в палатах умирают люди с отсеченными внутренностями и конечностями. В одной из них подросток, который еще не был обслюнявлен первыми поцелуями, но уже выполнил спортивный разряд по парашютному спорту и подающий инструкторам большие надежды в свободном падении. Он ждет родителей, которые ждут медицинского чуда. Они приносят фрукты, новые книги и чистую тетрадь. Затем осмотр у врачей. Толпа студентов-медиков из института, что учатся жизни по истории его болезни. Химиотерапия. Облучение. Анализы. Химиотерапия. Облучение. Анализы. Повторная операция. «Фигаро тут, Фигаро там» – напевает хирург, пока он засыпает на равнодушном столе под стерильным миганием читательских глаз. Осмотр у врачей. Толпа студентов. Химиотерапия. Облучение. Анализы. Химиотерапия. Облучение. Анализы. Закрытая история болезни. Успешное выздоровление. Подросток собирает свои вещи и раздает соседям по палате ненужные теперь медикаменты и, прощаясь, желает всем такой же удачи. Некоторые завидуют ему, другим все равно из-за дозы наркотиков, что избавляют от боли, смазывая скрипящие вены. После выхода из больницы подросток перерождается, освобождая из себя поэта не скованного рифмами реальности и денежными знаками, и новая жизнь заполняется невероятными приключениями, и межпланетные полеты и кругосветные плаванья меркнут перед его страстной и дикой любовью. И страница за страницей с хлопком раскрывающего парашюта раскрываются все его мечты, без страха перед жизнью и смертью, без страха перед написанным и недописанным. Пока в больничной палате отец, пытаясь утешить мать, выкладывает из тумбочки недоеденные фрукты и недочитанные книги, а та, сидя на уже заправленной чужими руками койке, перечитывает вполовину исписанную сыном тетрадь. Закончив собирать вещи, раздают соседям теперь уже ненужные подростку неиспользованные шприцы, иголки, капельницы, и, уходя, желают всем лучшей удачи. Некоторые соболезнуют им, другим все равно из-за дозы наркотиков, что избавляют от боли, смазывая скрипящие вены. Когда возвращаются домой, родители, обнимаясь, гордо плачут от тугой радости, выглядывая в тетради через линзы очков сына, что вместе с таинственным незнакомцем в свободном падении выполняет нормативы небесной камасутры в невыносимой прозрачности чистых страниц.

первый снег

roger: куда пропал? ты меня бросил?))

green: как ты могла так подумать... :) весь этот месяц мечтал о тебе

roger: ага) расскажи… кто она?

green: так и быть тебе скажу.. я тащился от дурной тоски :((

roger: не грусти-похрусти… хочешь я тебе вылечу?)

green: хехе.. у меня хронический душевный авитаминоз.. это не лечится

roger: само проходит) это со мной часто бывало. надо чаще гулять!

green: но я разучился гулять

roger: а я могу гулять сама по себе

green: да... но только внутри себя

roger: эй… герой ты где?

green: на кухню ходил… есть будешь?

roger: спасибо ты у меня такой заботливый

green: кушай на здоровье

roger: тебе не кажется что ты пересолил?

green: влюбился наверное :)))

roger: значит я была права! кто она? признавайся похотливый козел

green: бээээ…бээээ….

roger: вот так бросил девушку тухнуть за компьютером :(…

roger: ты где? опять с ней болтаешь? ((

green: еще нет но скоро буду я засыпааааааюююю ((

roger: БАХ!)

green: теперь точно не засну:)))))))

roger: я старалась)))

green: нет серьезно я спать:)))))

roger: заснешь? оставив девушку на растерзания извращенцам?)

green: вы хотели об меня погреться, но у меня слишком холодное сердце:))

green: ты чего замолчала?

roger: ах… он еще не спит

green: давай созвонимся

roger: еще чего захотел?

roger: давай, запоминай телефон)))

– За бедра, – стоном приказывает она, прогоняя мои жадные руки с ее колышущихся грудей.

вдох за выдохом толчок за толчком время вырывается из меня заполняя ее вибрирующее пространство скрип зубов вспыхивает серебром кометы рассыпается в треск на губах  чтобы кусать синяки расцарапывать подсохшие царапины кончая она выталкивает меня из себя вскакивает удирает от продавленной постели к окну срывать занавески шторы обнаженная ночь в тусклом небе дрожащий луч звезды на ее теле где-то там продолжают трахаться ангелы…

… ты возвращаешься ко мне. Мы укрываемся и смеемся под одеялом. Ты жалеешь мои синяки и царапины, поцелуями выпрашивая у них прощения. Я жмурюсь от твоих ласок, мои раны разъедает пот, и укусы горят от приливающей к ним крови.

– Мальчик мой, я люблю тебя, – спрашиваешь ты.

– Девочка моя, я люблю тебя, – отвечаю я.

Ты поворачиваешься ко мне спиной и чуть поджимаешь ноги. Я обнимаю тебе, прижимая руки к грудям и, ощущая расслабляющиеся соски, зарываюсь в аромат твоих волос. Изредка наши тела перешептываются тихими движениями. Но мы их не слышим – мы засыпаем.