План вторжения

Я покачал головой скорее для того, чтобы хоть как-то избавиться от неожиданного шока, чем для того, чтобы сказать «нет».

— Вот и прекрасно! — воскликнул Хеллер. — Так что я решил получить с вас должок. И не будем откладывать дело в долгий ящик. Мы отправимся в ресторан прямо сегодня! — Он весело рассмеялся и дружески похлопал меня по плечу.

Я тут же сообразил, что этим дело не ограничится. Званый обед такого рода неизбежно влечет за собой приглашение и особ женского пола как со стороны приглашенного, так и со стороны хозяина, если таковые оказываются под рукой.

— Итак, вы только позаботьтесь о том, чтобы после захода солнца ваш аэромобиль ждал нас здесь, и мы тут же слетаем в какой-нибудь ночной клуб, где вы и закажете нам обед! Таким образом, мы восстановим мир и согласие, а кроме того, и славно повеселимся!

Погодите, — торопливо прервал я его. — Я же не могу идти в такой форме. — Я наспех оглядел себя. Три недели в лесных дебрях и, чего там греха таить, достаточно провонявший мундир делали меня похожим на жалкого бродягу.

— О, не морочьте себе голову такими мелочами! — решительно возразил Хеллер. — Приезжайте за мной точно на закате и зайдите в свою каюту, — он показал на офицерский отсек, — здесь вы отлич но искупаетесь, а я тем временем подготовлю для вас цивильный вечерний костюм. — Он снова ободряюще похлопал меня по спине. При этом у него был идиотски счастливый вид. — Значит, договорились! Я рад, что мы снова становимся друзьями. Итак, жду вас в час заката! — И он бодро зашагал прочь.

Если до этого у меня наблюдались временами некие подобия подъема духа, то теперь оно вошло просто в рискованное пике! У меня не было возможности получить даже одну кредитку в счет моих будущих получек. Мое удостоверение личности в любом банке сочтут в лучшем случае бездействующим. А если я попытаюсь пустить в дело фальшивки, то меня тут же арестуют и предадут смертной казни. Хеллер же наверняка считал меня вполне платежеспособным, во всяком случае на уровне любого другого офицера — деньги вообще никогда не представляли для них проблемы. Одним словом, он, даже если бы и хотел, не мог сделать ничего худшего для падения моего морального состояния.

И тут мне пришла в голову недурная мысль. Ведь всего в двух шагах от меня, за герметически закрытой дверью, полно всяких штуковин из серебра, можно даже взять там какую-нибудь вазу, а они-то все из чистого золота. На цыпочках я спустился по коридору и несколько раз на самые разные лады произнес магическое слово «Откройся». Дверь попрежнему оставалась плотно закрытой! «Откройся! Откройся!! Откройся!!! (…) (…)!!!» Какой-то рабочий из рубки управления, услышав мои крики, осведомился, не его ли это я зову на помощь. Я поспешил убраться оттуда.

Может быть, мне еще удастся устроить какую-нибудь убедительно выглядящую воздушную аварию сегодня вечером. Неплохо было бы и вообще грохнуться с высоты десяти тысяч футов! Это, пожалуй, единственное, что я мог себе позволить на свои средства.

ГЛАВА 2

В девять часов этого трагического вечера графиню Крэк, одетую в защитный шлем и накидку, тайно вывели из буксира. Снелц со своими охранниками в это время вовсю резался в кости в дальнем углу почти погруженного во мрак ангара.

Окна аэромобиля были затемнены изнутри. Мой водитель куда-то исчез.

Хеллер остановился у игроков в кости, сказал что-то Снелцу, а затем бодрой походкой направился к аэромобилю. Вскочив в аэромобиль, он уверенно занял место за рычагами управления. Я разместился в заднем отделении. Чистый до тошноты и чувствуя себя неловко в блестящем вечернем комбинезоне, я всеми силами старался соблюдать спокойствие, хотя на самом деле был перепуган до смерти опасным соседством графини Крэк. Аэробус взмыл в ночное небо и тут же стал набирать бешеную скорость, но это было самое безобидное из того, что следовало ожидать от Хеллера,

Графиня сняла защитный шлем, накидку и расправила волосы. Она и впрямь выглядела обворожительно: безупречные черты лица, сияющий ореол волос, вечернее платье из той волшебной, отливающей оранжевым ткани, что вспыхивает пульсирующим светом, подчиняясь не только движению тела, но и ритму голоса. У нее были лучистые глаза невинного ребенка. До чего же обманчивой может быть внешность — я, сидя рядом, мечтал лишь о том, что мне каким-то образом удастся все же довести этот вечер до конца и не оказаться убитым ею за какую-нибудь неудачно брошенную реплику или нарушение манер за столом. Боги одни ведают, что случится, когда она обнаружит, что мне нечем расплатиться по счету.

— Ах, Солтен, — сказала она. — Как вам идет этот вечерний костюм! — Она царственно откинулась на подушки полукруглого сиденья и покошачьи потянулась, что особенно подчеркнуло красоту ее роскошного тела. Она вдруг пошевелила носком ноги, как бы любуясь своими бледнозолотистыми сапогами. — Вам нравятся мои новые сапоги?

Сапоги тоже мерцали пульсирующим светом. Я незаметно отодвинулся. Я уже имел удовольствие наблюдать работу ее ног. Смертельно опасно!