План вторжения

Наконец дело дошло до печатей. Правда, только один из двух документов требовал по своему статусу официальной печати. И вот вспотевшие, гордые и одновременно напуганные, они уже осторожно дули на застывающий сургуч печати. Младший снова принялся тщательно осматривать бумаги, пытаясь обнаружить хоть малейшее отклонение от нормы. Старший же еще и еще раз сверял фальшивки с факсимильными отпечатками подлинных документов, хранившихся у них в специальной книге.

— О боги! — удовлетворенно воскликнул младший. — Они вы глядят более подлинными, чем подлинные документы! — В голосе его явно сквозила гордость за свою работу. — Единственный способ обнаружить подделку, я уверен, — это сверка с данными, внесенными в журнал исходящих бумаг личной канцелярии его величества! А к журналу этому ни у кого нет доступа, кроме обитателей Дворцового города. Это самые настоящие шедевры!

Старший извлек из своих бесчисленных ящичков пару официальных папок и тоненький непромокаемый конверт со специальными липкими тесемками, позволяющими приклеить его непосредственно к телу. Аккуратно укладывая бумаги в конверт, он обернулся ко мне:

— Вам несомненно хорошо известно, что обладание бумагой, на которой стоят поддельная подпись его величества и его печать, влечет за собой неизбежную казнь после мучительных пыток. Кроме того, нет никакой возможности связать появление этих бумаг с нами. Мы тут же вычеркиваем из памяти всякие воспоминания о их существовании. Но и просто иметь их при себе, офицер Грис, смертельно опасно. В случае обнаружения владельцу их грозит неминуемая гибель. — Он протянул мне пакет, не выпуская его, однако, из рук. — Расстегните мундир, чтобы я мог приклеить его к вашей груди. — Осуществляя эту операцию, он продолжал рассуждать вслух: — Вы, конечно, весьма предусмотрительны, поскольку документы эти так никогда и не будут отмечены в главном регистре. Но стоит только дать им ход, и они сразу же попадут в журнал входящих документов в канцелярии его величества. А если кто-либо когда-нибудь подаст их туда, бумаги прежде всего сверят с журналом исходящих. И сразу же обнаружится, что ни один из этих документов никогда не выходил из стен канцелярии. В результате податель их будет немедленно схвачен, подвергнут пыткам и казнен.

Наконец он прикрепил пакет к моей груди, и я принялся застегивать мундир. Он неотрывно следил за моими действиями взглядом, полным почтительного ужаса.

— Офицер Грис, — сказал он. — Надеюсь, вы отлично знаете, что делаете. И все-таки соблюдайте крайнюю осторожность, выбирая, кому их можно показать. Держите это дело в глубочайшей тайне. Если вы передадите их кому-то, человек этот сможет вас подвести.

Когда я уже открывал дверь, собираясь покинуть мастерскую, старший из мастеров, мрачно качая головой, сказал мне вслед:

— О боги! Должно быть, эти люди довели вас до бешенства, офицер Грис! — Эти слова в устах профессионала, постоянно занятого фальсификацией документов, по которым людей десятками бросали в тюрьмы или казнили, я воспринял как комплимент.

Я прошел мимо своего рабочего стола не останавливаясь. У меня сейчас хватало и других забот. Вообщето времени у меня оказалось более чем достаточно, поскольку выяснилось, что было всего десять часов утра. Но тем не менее я сердито бросил водителю:

— Что это мы так плетемся? Нажмика на газ!

В этот момент мы летели со скоростью двухсот миль в час в условиях весьма насыщенного утреннего транспортного потока.

— Да за кого вы меня принимаете? — огрызнулся водитель. — Водить машину так, как водит ее Хеллер, я не умею, и вам это прекрасно известно!

Он ужасно обнаглел за последнее время. Я совсем было собрался дотянуться до этого болвана и дать ему хорошего тычка в затылок, но тут же сообразил, что, если мы потерпим аварию и останемся при этом в живых, на моей груди могут найти пакет. Усилием воли я заставил себя сдержаться, и мы продолжали плестись.

Под нами простирались просторы Великой пустыни. Сегодня я обнаружил внизу еще большее число песчаных вихрей, но у меня не было настроения наблюдать за ними. Взгляд мой был прикован к мрачной громаде Замка Мрака, который все увеличивался по мере нашего приближения к нему.

Я был полон предвкушения того, что должно там произойти.

ГЛАВА 7