Планета Афон. «Достойно есть»

Чуть убыстрив шаги, I’m поравнялся с гигантом Х-вым и решил продолжить беседу.

– Смотрю, тебя до зла расстроили мои слова. Или просто язык смочить нечем?

– Да… в общем-то, нет. Я о другом подумал.

– О чём же, если не секрет? – я посмотрел на него с прищуром.

– Да какие секреты? Просто вспомнил слова Священного Писания… – Вольдемар на несколько секунд как бы задумался, стоит или нет посвящать меня в свои размышления. – Помнишь, Христос сказал благочестивому разбойнику: «…ныне же будешь со Мною в Раю» [Лк. 23:43]. То есть получит вечное блаженство. За то, что грабил и убивал других людей. Братьев своих. Не соблюдал ни одной Заповеди, более того – безбожно их нарушал…

– Правильно. Но тот сказал всего лишь «…мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал» [Лк. 23:41–42]. То есть он проявил смирение. И всего лишь произнёс, обращаясь ко Христу: «Помяни меня, Господи, когда приидеши во Царствие Твое!» [Лк. 23:43]. Православие начинается там, где есть смирение. Разбойник на кресте за пару часов купил себе вечность. Терпеливым страданием и открывшимися глазами на Христа, распятого рядом. Как в той притче о виноградарях. Когда бы ни пришёл убирать урожай, получишь полную чашу. Последние станут первыми.

Что говорит Господь? «Сыне, дай мне сердце твое» [Притч. 23:26]. Ты за каждую скорбь благодаришь Творца? Сможешь сказать, если дом твой сгорит: «Господи, достойное по делам своим приемлю. Благодарю тебя, Господи!» Сможешь простить обидчика своего? Не помню, кто сказал: «Самый трудный бой – с самим собой, победа из побед – над самим собой».

На Западе подменили победу над собой социализацией христианства. Там имеет значение лишь внешняя сторона. А по сути это антихристианство. Каждое дерево познается по плоду. Если привести в пример соединённоштатников, то они выросли из протестантской секты и поэтому ревностно относятся и к другим религиям, и к другому мiровоззрению.

– Но ведь сказано же: «Царство Небесное силою берётся, и употребляющие усилия восхищают его» [Мф. 11:12]. А они понимают это буквально. Любое «анти» застревает в сущности того, против кого выступает. Они проповедуют демократию, ненавидят тоталитаризм, а по существу, не признают другой альтернативы, другие социальные системы.

– Они, в общем-то, признают, если эта система им по душе. Помнишь, как они говорили о никарагуанском диктаторе Сомосе: «Это сукин сын, но это наш сукин сын». А если он не наш, как Асад в Сирии, тогда начинается «охота на ведьм». Там и мусульманство неправильное, в отличие от Саудовской Аравии, и христианство не такое, не по внешности просто.

Границ для альтернативно мыслящего сознания, понятно дело, не бывает. Поэтому социальная девиация, девиантное поведение других народов есть норма. С этим надо смириться.

– Какое поведение? – Володя собрал морщины в пучок у переносья.

– Девиантное. Ты что, такого слова не слыхал? То есть отклоняющееся от общепринятого.

– Не, не слышал, – гигант Х-в участливо покачал головой.

– Теперь услышал, – ваш покорный вернул глаза в орбиты, – что это устойчивое поведение, отклоняющееся от общепринятых, наиболее распространённых и устоявшихся норм. Но речь не об этом. В Евангелии говорится об усилии над своей душой, а не о насилии вообще и навязывании своей воли в частности. Видишь, что человек грешит – не суди его, а лучше помолись о нём. Даже если враг просит помощи – помоги ему. Но не помогай лукавому.

– А как ты отличишь, искренне он просит или лукавит?

– Элементарно, Wotson! Необходимо знать православие. Перекрести его – любой бес креста боится. А повинную голову меч не сечёт. Блаженны кротции, яко тии наследят землю. Блаженны милостивые, яко тии помилованы будут. Смирение есть высшая из добродетелей!

– У тебя всё так просто, как глоток воды выпить, – Володя сделал характерный жест.

– Кстати, попить бы я сейчас в натуре не отказался. Ты вовремя вспомнил, – и я потянулся за своей фляжкой. Вода между тем уже успела нагреться и жажду только распалила.

Вдруг мысль застопорилась, будто уличный поток машин, наткнувшийся на красный сигнал светофора. Даже Никита прервался на минутку, хотя обычно его невозможно отвлечь от святого делания. Гори всё синим пламенем вокруг – ничто не оторвёт его от молитвы.

Но в данную конкретную минуту если и горело, то приветливо-лучезарное светило над покрытой золотисто-белым облаком вершиной Святой горы, которое как бы спрятало её до поры до времени от людских глаз. Снизу облако было прозрачно-лиловым, словно перламутровым, грозя пролить на отвесный склон радужные струи майского дождя. Впрочем, это было скорее иллюзией: вёдро, похоже, установилось всерьёз и надолго. Лёгкие перистые облака, тщетно пытаясь скрыть нежную синеву небосвода, почти застыли на одном месте в своём безсилии защитить его от палящего солнца. Но не сия чудная картина так поразила мой взор.