Планета Берсеркера (Планета Смерти)

Томас Граббер поднимался в гору, шагая шаг в шаг рядом с Омиром Келсумбой, и не догадываясь о его мыслях. Несмотря на то, что вся жизнь его прошла среди жестокости и насилия, охотником за преступниками, Томас все еще время от времени впадал в состояние почти парализующего страха перед телесными ранами и смертью. Требовался железный контроль, чтобы его не выдать. Страх охватил его и сейчас вместе с предчувствием, что в следующем бою он должен проиграть. Перед глазами у него постоянно стояло широкое лезвие топора Келсумбы, на которое он и не осмеливался взглянуть. Томас уже достаточно хорошо изучил свой страх, чтобы знать, что он рассеется, если ему удастся сдерживать его до той минуты, пока он по-настоящему не выйдет на арену против своего соперника. После этого все будет в полном порядке. Времени для страха просто не останется. Теперь же, когда он продолжал взбираться наверх, ему оставалось сурово успокаивать себя, пытаясь отогнать все мысли.

Дорога привела к двум башням, с которых часовые сдержанно отсалютовали проходившим воинам.

— Частный парк богов, — пробормотал вслух Томас, оглядываясь вокруг на ходу. Дорога стала шире и по ее обеим сторонам появились узкие гравийные дорожки, за которыми одним непрерывным манящим ковром расстилался специально выращенный зеленый слой вьющегося травяного покрытия.

— Да, — произнес позади почтительный голос Фарли из Эйкоска. — Я думаю, что мы вполне можем увидеть здесь среди деревьев самого Торуна.

Никто не ответил. Вскоре сопровождавший их жрец Елгир объявил остановку и увел их в сторону от дороги. Почва была мягче, чем раньше, а площадь лагеря — еще меньше. Наступила ночь тихая и спокойная, было тихо, как в могиле, или вроде этого.

IX

После пиршества Шенберга, Де Ла Торре, Афину и Селесту отвели в их удобные отдельные комнаты. Однако весь путь они проделали под охраной и уже нельзя было делать вид, что они свободные посланцы. Ни с кем из них не обращались грубо, но всех обыскали и отобрали коммуникаторы.

Разговаривать с ними никто более не пробовал. Андреас ушел от них, а остальные не хотели реагировать на их протесты и вопросы.

Пока их вели из храма назад в комнаты, они постарались перекинуться несколькими словами. Шенберг посоветовал своим товарищам: — Чего бы они от нас ни хотели, в свое время они заявят об этом сами. А пока что важно, чтобы мы все были в целости и сохранности.

— Оскар, мы тебя поддержим, — сказала ему Афина. На фоне ее решительного лица Селеста и Де Ла Торре выглядели бледными и перепуганными.

Шенберг подмигнул ей. Вслед за этим их развели по отдельным комнатам. Он слышал, как дверь заперли на ключ и засов. Его личный слуга не появлялся, а когда он выглянул сквозь оконную решетку, то заметил поставленного у двери стражника. Шенберг растянулся на уютной кровати и начал размышлять. Вскоре он встал и попробовал передать что-то способом перестукивания по каменной стене, отделявшей его комнату от комнаты Афины. Но ответа не последовало. Возможно, каменная кладка была слишком толстой.

Спал он на удивление хорошо и чувствовал себя заметно отдохнувшим, когда рано утром его разбудили. Явился эскорт солдат, чтобы отвести его к Андреасу. Шенберг энергично отправился в их окружении. Через одну из задних дверей они вошли в храм и опять спустились на несколько ступеней. Однако на этот раз они вошли в каменную комнату, напоминающую камеру, куда серый утренний свет пробивался через единственное окно, расположенное в самом верху. За столом восседал Андреас. Охранники приветствовали Верховного жреца и вышли. Шенберг остался наедине со старым и безобразным жрецом. Из них двоих Андреас был тоньше и биологически намного старше, но за поясом пурпурного одеяния у него висел кинжал и весь его вид выражал абсолютное безразличие к тому, что с ним рядом оказался более сильный человек, только что ставший ему врагом.

Еще прежде, чем закрылась дверь за солдатами, Шенберг заговорил: — Если ты умен, Андреас, то немедленно должен нас освободить.

Андреас молча указал на кресло, но Шенберг остался стоять. Тогда Верховный жрец произнес: — До того, как я смогу отпустить вашу охрану, я должен получить заверения, что ты будешь сотрудничать с нами в одном деле, в котором мы собираемся использовать твой корабль. Твое добровольное сотрудничество оказало бы большую помощь, хотя и не решающую.

— Удерживая меня и моих друзей в тюрьме, нельзя заставить нас хотеть сотрудничества. И еще, что стало с остальными двумя членами нашего отряда — что случилось с ними?

Андреас сложил руки на столе перед собой. — Девушка заперта в своей каюте на твоем корабле. Она должна давать успокаивающие ответы по радио с корабля, на тот редкостный случай, если другой звездолет появится здесь и попытается связаться с Орионом.

— Вчера вечером твои люди угрожали ей, запугивали ее, и когда она говорила со мной, то не осмелилась рассказать о случившемся.