Планета Черного Императора

Больше всего здесь было предметов и драгоценных украшений с Земли – жемчужных бус, ожерелий, браслетов, колье, золотых статуэток египетских и индейских богов и многого другого. Императора явно привлекало что-то к этой планете, ведь интерес к Земле и определенная связь с ее историей проявлялись и в архитектуре Черного Замка, и в формах роботов, и в том, как были обставлены покои дворца.

Костя вспомнил, что однажды, четыре тысячи лет назад[7], видел Императора в бинокль, и его уже тогда поразило, как он выделялся среди окружающих его ящеров, боевых роботов и туманных призраков, как не похож он был на остальных инопланетян и как, наоборот, много общего у него было с человеком, хоть совсем не хотелось так называть этого кровавого диктатора. Какие же превращения и какие скрытые от них завесой тысячелетий события должны были произойти, чтобы этот землянин, оказавшись в сотнях световых лет от своей планеты, вначале стал повелителем Вселенной, утопив ее в крови, а потом пожелал уничтожить и свой родной мир?

Впрочем, такие случаи в истории человечества уже были. Куда больше землян во все века истории предпочитали добиваться славы разрушением, а не созиданием, страхом, а не любовью и добротой.

Слушая, как звенят у них под ногами золотые монеты, путешественники подошли к стене, на которой висел большой ковер, увешанный старинным оружием и доспехами, а рядом стоял обыкновенный деревянный сундук. Очевидно, в нем и было самое большое сокровище Императора, потому что никаких других сундуков, сейфов, стеллажей или ящиков для хранения богатств в зале не было, а граненые алмазы в десятки карат валялись под ногами вперемешку с монетами.

По пути Ира не удержалась и примерила великолепную диадему, в центре которой, окаймленный мелкими изумрудами и рубинами, в золотой оправе в форме солнца сиял огромный сверкающий бриллиант. Девочке это украшение так понравилось, что она не хотела его снимать и сокрушалась только, что поблизости нет зеркала, чтобы полюбоваться диадемой.

– Ты так и будешь ее носить? – спросил Костик.

– Почему бы и нет? Мы же не в заколдованном царстве, где все клады обращаются в труху с первым лучом солнца, – фыркнула Ирка.

– Но она же чужая, Император украл ее у кого-то…

– Наверняка это было тысячу лет назад, а может, и больше, – пожала плечами девочка. – К тому же если нас схватят, то все равно убьют вне зависимости оттого, стащила я украшение или нет.

Подумав, что в чем-то она права, Костя и сам зачерпнул в карман пару пригоршней рубинов, хотя и понимал, что скорее всего в этом нет смысла. Они так далеко от родной планеты, что, даже если сумеют каким-то чудом остановить программу, едва ли смогут возвратиться домой. И даже если, как по волшебству, программа будет остановлена, неужели Император со своим звездным флотом не сумеет стереть планету в порошок, раз он настолько ненавидит Землю, что отправился наблюдать за ее уничтожением?

Но от всех этих унылых, безрадостных мыслей не было никакого проку, только тоска одолевала, и Костик снова вспомнил слова – на этот раз своей бабушки, – что, если слишком долго думать, лучше не думать вообще.

– Посмотрим, что у Императора в этом сундуке, – сказал он и, подойдя к нему, решительно поднял крышку.

Сундук не был заперт, хотя открытый замок болтался в кольце.

Ребята ожидали увидеть все, что угодно, но только не это: ларь был наполнен книгами – не фотокристаллами, не дискетами, не лазерными дисками с записью, не мини-компактами, не какими-либо другими современными механизмами, которые наверняка освоила любая технически преуспевшая цивилизация и которые уже во множестве появились и на Земле в конце XX века. Здесь были самые обыкновенные земные книги, в разных переплетах или вообще без них, многие ветхие и неоднократно читанные. В сундуке хранилась библиотека Императора – те избранные произведения, которые он собирал на протяжении последних двух с половиной тысяч лет.

Здесь были и старинные свитки на пергаменте, записи Калигулы и доносы эпохи Нерона, и папирус, на котором палочками отмечались отрубленные головы, труд какого-то полуграмотного деревенского палача, и дневники Наполеона, и «Майн кампф» Гитлера, и «Так говорил Заратустра» Ницше, и современная философия Кьеркегора, утверждавшая, что все тщетно и все в этом мире держится на боли и страхе, и другие философские и исторические сочинения, связанные в основном с деятельностью всевозможных тиранов и деспотов вроде Сталина, Тамерлана или римского императора Тиберия.

Костя открыл одну из книг, взглянул на первую страницу и вздрогнул. На ней ручкой размашистым почерком было написано: «Координатору, моему учителю, с признательностью от ученика. Иосиф Сталин». Мальчик, начиная уже о чем-то догадываться, раскрыл другую книгу, и на титуле, как он и ожидал, тоже было посвящение на немецком языке с подписью: «Адольф Гитлер». И все остальные книги и свитки от основания истории на языках всех народов были подписаны одному Координатору, который, очевидно, давно уже развивал на Земле свою самую бурную деятельность.