Планета чудовищ

– Сам ты гондольер! – взбесилась Груша. – Ты вообще… Ты нас втравил… Думаешь, я не знаю, что нельзя изменить программу автоматического грузовика? Теперь мы будем лететь неизвестно куда! Когда этот объявится?

Я похлопал в ладоши.

– Ты догадливая, – улыбнулся я. – Только вовсе не…

Груша не пожелала дослушивать.

– Куда ты вообще нас затащил? – Она схватила меня за шею. И принялась совсем по-настоящему, так что у меня даже зубы затряслись, душить.

– Хватит! – громко попросил Барков.

Но Груша не собиралась прекращать, Груша душила.

– Хватит! – уже заорал Барков.

И проявился. Разом. Возник.

Руки на моей шее разжались.

– Давайте поговорим спокойно, – сказал Барков. – Спокойно! Все!

Груша согласно кивнула.

Ну и я тоже кивнул. А чего мне было беспокоиться? Напротив, мне надо было радоваться. Я покинул тоскливую, скучную, ледяную Европу и сейчас, скорее всего, направлялся на Зарю. То, что произошло, было вообще самое веселое из случившегося со мной за последнее время. Так что я был спокоен. И вообще нервничать в ближайшее время не собирался. Конец воспитанию трудом! На Заре никто не трудится! Заря – курорт для бездельников!

– Я буду спрашивать, а вы отвечайте, – строго сказал Барков. – Потом будете спрашивать вы. Вопрос первый. Как вы здесь оказались?

– Просто, – лучезарно ответил я. – Ты, значит, рванул на Зарю, а мне тут в пещерах прозябать? Нет уж, не дурак! Пусть наша красавица сама антифризом захлебывается…

– Я спрашиваю, не почему ты тут оказался, а как, – перебил меня Барков.

– Как-как… Проследил за тобой – вот и все. Нечего по ночам в Центр управления шастать…

Барков поморщился и повернулся к Груше.

– А я следила за ним, – охотно сообщила она. – Я думала, он что-то недоброе готовит. Таким, как он, доверять нельзя! А оказывается, все вот как… Оказывается, Тимоня следил за тобой. Так, значит, на корабль проник ты? Зачем?

– У меня… У меня были причины.

– Выходит, действительно ты… – разочарованно протянула Груша. – Почему, Петя?

Барков промолчал.

– Так… – Груша попунцовела. – Так…

Вот сейчас она была очень похожа на Гучковскую. Может, Груша – дочь Гучковской Майи Ивановны? Может, она тоже любительница перевоспитывать?

– Хм, землеройки затеяли побег… А мы вас в гляциологи посвятили… Мы уже почти нашли жизнь…

– Ты уже почти нашла жизнь, – перебил Грушу я. – А мы ее почти потеряли, зато чуть не приобрели остеохондроз и поясничную грыжу. Так что не надо тут сопли наворачивать!

– Куда идет это корыто? Я имею право знать. Или вы меня похитили? – с отвращением спросила Груша. Затем всхлипнула и по-борцовски повела плечами. – Если вы меня похитили, то я заявляю протест. Вы будете строго наказаны!

– Во дает! – восхитился я. – Сама прицепилась, а теперь еще недовольна. Да мы тебе жизнь спасли, между прочим! Ты бы Баркову хоть спасибо сказала!

– Требую немедленно сообщить мне пункт назначения! Куда идет корабль? Отвечайте! Или я… – Груша огляделась. – Или я…

– На Зарю, – сказал я. – Корабль идет на Зарю. И, думаю, часов через шесть мы будем там. К счастью.

Я зевнул и почесался.

– Он правду говорит? – повернулась Груша к Баркову.

Тут я замер. А вдруг он сейчас скажет, что не на Зарю, а на Новый Эквадор?

Барков что-то замялся, и я ответствовал вместо него:

– Через шесть часов мы сойдем на Заре, и я растворюсь между приличными людьми, загорающими на розовом песке. И вы меня до августа не найдете. Да! Я устроюсь в спасатели и отработаю всю практику в спасателях.

Я даже не удержался и показал Груше язык.

– Мы на самом деле летим на Зарю? – переспросила та у Баркова.

– LC 274 идет на Зарю, – как-то невесело подтвердил Петр. – Это правда…

– Ну, хорошо, – сказала Груша голосом, ничего хорошего не предвещавшим. – Я вам устрою Зарю, голубчики! Невидимки… Я вас в такую даль законопачу, Европа вам курортом покажется!

– Дерзай, – ответил я. – Ты ж у нас такая деятельная…

Вдруг мне в голову пришло нечто коварное. И я не удержался:

– Вот только сейчас я понял, почему она не хочет на Зарю и почему она такая любительница всяких подземелий. На Заре ведь все в купальниках ходят и в летних платьях, а с ее габаритами ни в один купальник не влезешь. Разве что в комбинезон!

Груша нахмурилась. С нее хорошо было бы сейчас портрет написать. Или лучше статую ваять. Отлить из бронзы или высечь из мрамора. Или просто высечь. Груша являла собой образ оскорбленной добродетели. Она как-то вся встопорщилась и внутренне засветилась гневом. Когда свечение достигло пика, Груша ощутимо ударила меня тяжелым взглядом и гордо удалилась в сторону трюма.

– Не надо бы так… – неуверенно бросил Барков.

– А ничего, пусть. Она-то с нами не церемонилась. Слушай, а мы что, всю дорогу будем здесь сидеть?

– Тут есть жилой блок, я проверял. Только маленький. И я не знаю где. Пойдем, чего, правда, здесь торчать…