Планета двойников (Гримерка Буратино) (СИ)

   - Нет. Диамонтон. Серьёзность у ола не проходила.

   - И сколько на это можно жить? В руках у меня была монета в 100 империалов.

   - Лет пять, скромно.

   - Даа. А костюм из туко, сколько стоит?

   - 80-100 империалов. И их у президента уже с дюжину. И сенаторов Шилин приодел. Это наша ткань, для высшей элиты. Весьма ценными подарками этот господин Шилин ваших высших сановников балует. Прямо нехорошо.

   - А ещё, что у вас ценилось? - поинтересовался я.

   - Сливочное масло, кожаная мебель и одежда.

   - А почему мебель?

   - Долго объяснять за кожу, но на обивку одного дивана в доме, например, барона, уходило до 25-ти лоскутов человеческой кожи. Поэтому ваш дом у нас стоил бы в 10-20 раз дороже.

   - Даа. Ваш феодализм, ол, имел интим с рабовладельческим строем. Помолчал. Ол монеты спрятал в сейф. Солидный, объёмистый.

   - А сколько ваш клан занимается торговлей?

   - О, более 500 лет. Вначале было всё хорошо для клана. Золотой век. А потом всё хуже и хуже. К серьёзности ол добавил ещё и задумчивость.

   - И это вы скопили за 500 лет? Я кивнул на сейф.

   - Да, но 7000 империалов у меня вчера забрал личный адъютант вашего президента.

   - И вы отдали?

   - Да. Это же ваш президент.

   - Даа. Ол был или наивен, что с трудом верилось, или запуган. Или не вспомнил, что Клеар был на особом статусе. - А если я их в своих руках подержу, то, значит, больше их у вас забирать никто не будет?

   - Да.

   - Вызывайте охрану в следующий раз и, пусть она спускает с лестницы всяких ч-ч-чудаков! Ушёл я от ола Ширга в весьма раздёрганных чувствах. - Борзеет, что-то этот Зогин.

   Через два дня меня вызвали на заседание Госсовета по поводу этого самого бронепоезда. Заседание проходило в правительственном комплексе "Левый берег" на левом берегу Дона. Здесь работали и здесь жили президент Зогин и четверо сенаторов. Резиденцию построили в рекордные сроки строители ола Дорга и военнопленные. Охраняли этот "Форос" казаки конвойной сотни, вооружённые французскими штурмовыми винтовками FAMAS G2 и в форме "армии" княжества Монако. Зогин и сенаторы заседали в роскошном зале а ля ампир, обслуживали их девушки-секретари в полувоенной форме. Заседали неспешно, с перекурами и питиём прохладительных напитков.

   - И как вы предлагаете назвать бронепоезд, майор?

   - В честь Николая II. Зогин подумал-подумал и ушёл.

   - Это куда он пошёл? Зворыкин удивлённо спросил у секретарши.

   - У господина президента сейчас назначены медицинские процедуры.

   - Даа. Тогда я тоже удаляюсь. Дела-с. Зворыкин ушёл вместе с генералом Муравьёвым.

   - Та ещё парочка. Едко заметил генерал Скалон. - Майор, надо было назвать бронепоезд: "Президент Зогин".

   - Я подумаю. Скалон хмыкнул и переключился на новости ростовского ипподрома. А я переключился на разглядывание девушек. - Видимо Зогин предпочитает блондинок. Сделал такой вот вывод. И перевёл свои чудо-очки на режим "ню". Была у них такая вот занятная функция. Через минуту князь Горюнов-Горячев это дело просёк, подкравшись ко мне, ссади, и объявил это всем присутствующим.

   - Козёл, урою! И бац. Князь получил в глаз, а я, слушание персонального дела майора Борна о недопустимости физических деяний на фоне неприязненных отношений.

   - Объявить выговор. Этот уже был четвёртый.

   - Борн, тебе их надо уже солить! Потешался позже Муравьёв. А потом жаловался на очередную реформу его МВД, затеянную Госсоветом.

   - Пилите, Шура, пилите.

   - Борн, я тебя счас урою.

   - И получите, генерал, свое персональное дело.

   - Иди, работай, советник. Твою таможню трясти будут. Слышал, небось, Госсовет решил увеличить количество чиновников. Иди отселя и жди проверку. Злыдень. Но меня не проверяли. Не успели.

  Глава 39.

   С утра ко мне заехал майор Вацлав Цисарж, мой двойник. Приехал он угрюмый и привёз с собой поручиков Мартина Тламку, Томаша Кулганека и деваку лет под 30-ть. Встреча неожиданная, настроение Вацлава скверное.

   - Привет, Роман. Так, поручиков ты знаешь, познакомься с Шон Ли Гутри. Она вертолётчица из ВВС США, из эскадрильи "Огненные птицы". Поручиков я, правда, знал. Фуршетили в Новой Праге. Шон я галантно поцеловал ручку.

   - Очень приятно. А "стингер", вы мэм, привезли? Американка удивленно уставилась на меня, когда Вацлав ей перевёл. После этого стала заразительно так смеяться.

   - Майор, вы меня удивили. Вы знаете, что такое "стингер"?

   - И, что такое стринги, я тоже знаю, мэм. Смех повторился, Вацлав ожил.

   - А если выучу чешский, вы ещё можете нас с Вацлавом перепутать, мэм. Вот так с хихоньками да хахоньками я и узнал о причине приезда Цисаржа.

   - ... а бомбардировщик с ангаром исчезли. И по взлётной полосе едет кабриолет с лейтенантом Шон. А потом спорили, что им делать. Техники себе работу нашли, а мы нет. Решили к тебе съездить. За советом. И жить тут станем.

   Тут Вацлав лукавил. Летать то он на "Юнкерсе" летал, но больше из койки в койку порхал. Добрался аж до кровати дочки приматора Новой Праги. И с этой самой дочкой и разругался, перед самой их свадьбой. А тут нарисовалась Шон. И оба безработные. И кусочек американской территории, город Оберн, в котором жили аж пять семейств Ли Гурти. Вацлав и остальные туда с утра заехали.