Планета FREEков

Вытащив за корешок книгу Анны, она раскрыла ее, и через мгновение перед ней уже стоял знакомый мультяшный аватар.

Увидев подругу, Лиза повисла у нее на шее и расплакалась.

– Аня, милая, я так влипла, ты бы знала!

– Привет, Лиз. Да уж, я понимаю, – сочувствующим голосом проговорила Анна, поглаживая подругу по спине.

– Что ты понимаешь? Ань, я, кажется, влюбилась… Я вчера переспала с Рэмом…

– Да, я знаю.

Лиза отстранилась от подруги.

– Ты знаешь?..

Аня грустно кивнула пружинистыми хвостиками.

– И не только я.

– Как это? – оторопело прошептала Лиза.

– Я так понимаю, ты еще не в курсе? Сегодня в семь утра он выложил ваше видео в сеть. И оно поддерживается консолью полного погружения. Так что сейчас тебя может трахнуть каждый, у кого есть шлем.

Лиза онемела.

Резкий уход Рэма посреди ночи. Распертый от количества писем почтовый ящик. Ворох предложений поболтать с неизвестных аккаунтов. Мама в режиме онлайн, жаждущая поговорить с дочерью…

– Так значит Рэм… сделал трансляцию? И выложил ее в открытый доступ? – наконец смогла выдавить из себя Лиза.

Аня с печальной мордашкой погладила ее по голове. Две анимационные слезы плюхнулись на прозрачный пол и растаяли в воздухе.

– Мне очень жаль, солнышко. Твой принц оказался последним ублюдком.

Глава 4

Таймер застал Александра Моисеевича Гиленсона свежим, гладко выбритым и одетым к выходу.

Мягкий кэжуал-пиджак в мелкую черно-зеленую полоску деликатно скрывал наметившуюся рыхлость его фигуры. Гиленсону было едва за пятьдесят, но выглядел он гораздо старше. В темных слегка вьющихся волосах проглядывала обильная седина, в уголках небольших, но очень внимательных глаз пролегли мелкие смеющиеся морщинки, а вдоль лба – две глубокие, задумчивые. Он сидел за столом у единственного в его квартирке узкого окошка, пил горячий какао и разглядывал колонию муравьев в прозрачном искусственном муравейнике, рассеянно слушая новостную ленту.

Сейчас его слабо интересовала и подготовка третьей смены колонизаторов Марса, и запуск новой модели воздушного такси. Огромная розовая коробка с бантом, примостившаяся на стуле в прихожей, занимала Гиленсона гораздо больше. Двадцать второе мая – день рождения Жданы.

Муравейник устойчиво ассоциировался у него с городом. Точно так же, как и муравьи: люди суетятся, решают насущные проблемы, появляются на свет, живут и умирают. Так же, как муравьям в кормовую нишу насыпают еду, людям дают ежемесячную дотацию: не слишком мало, чтобы они не начали пожирать сами себя, и не слишком много, чтобы не пресытились. Круглосуточное наблюдение со стационарных камер и полицейских дронов уже давно превратили любые стены в городе в прозрачные. Системе известны все маршруты каждого муравья: куда ходит, с кем общается, работает ли. По данным аккаунтов и посещаемым страницам можно установить, кто и чем питается, во что играет, услугами какого медицинского учреждения пользуется, какого размера одежду заказывал в последний раз.

Прозрачный город терпеть не может затемненных углов.

Право на «непрозрачную» жизнь есть лишь у тех, кто носит королевский статус.

Но Александр Моисеевич как раз очень любил тени. Они будили в нем исследовательский азарт. Он даже специально наклеил на некоторые участки муравейника затемняющие наклейки,чтобы время от времени отдирать их от пластика и рассматривать, какие секреты пытались там спрятать муравьи.

Александр Моисеевич был следователем.

После развода, случившегося десять лет назад, он арендовал квартиру в «крестах»: крошечная комнатка с четырьмя полутораметровыми нишами: под кухонные принадлежности, санузел, прихожую и гардеробную. Теснота жилья его не смущала. Добротную квартиру в центре Гиленсон позволить себе не мог, да он и не нуждался в ней. А вот каморка в одной из узеньких «крестовых» многоэтажек, втиснувшихся между старыми домами на Фрунзенской, пришлась в самый раз.

Когда электронный голос таймера сообщил, что уже восемь часов утра, Гиленсон нахмурился. Доставщик опаздывал. Сегодня Александр Моисеевич не планировал завтракать дома, но выкупленная подписка на домашнее меню и природная прижимистость не позволяли ему отказаться от еды, за которую он уже заплатил.

Полистав новостные каналы, Гиленсон вдруг остановился на утреннем шоу Славы Обухова: размеренные интонации Роберта Ледовских, назначенного на пост губернатора, обладали гипнотическим свойством. Его хотелось слушать. Поколебавшись минуту, Гиленсон развернул видео в большом окне и закрепил его на статичную точку реальности – на стену.