Планета Инцефалон

Как-то довелось мне услышать о человеке, который потряс меня, да и души многих, своими извращениями. Он, увлекаясь влиятельной одержимостью к Дьяволу, опустошал внутренний мир своей незатейливой и непринуждённой судьбой. Разговаривая в одиночестве с «Повелителем Зла», он попадал в беспомощность перед ним. Следуя чётким указаниям без выбора и принципа. И оставивший след в юности, той неполноценной и озлобленной отметиной или даже огромным шрамом на сердце в его характере, стало причиной всех зверских и непостижимых своей жестокостью преступлений.

Скромный, молчаливый мужчина средних лет. Высокого и худощавого телосложения. Воспитанием и обходительностью, напоминал вполне добродушного человека. И с первого впечатления, даже не скажешь, что этот скромняга парень с сутулой походкой и с выражением лица забитого учителя, совершил столько жутких убийств. Да ещё с элементами людоедства и педофилизма, некрофилизма и изнасилования. Но всё, же характерной особенностью, этого человека, с «разнообразностью вкусов», было не только то, что он носил безвкусные и неопределённого цвета очки, которые создавали иллюзию безобидного и педантичного джентльмена, а старый, потёртый от приключений, чёрный портфель. И в этом атрибуте злодеяний находился дьявольский набор: нож, вазелин и бечёвка. Но, несмотря на этот ужасный внутренний образ, в жизни семейной он был хорошим мужем и отцом, безотказным работником. А, где-то в глубине никому не доступной, в самом ядре сознания и в лабиринтах затерянного воспоминаниями мира, сидел тот неукротимый Демон Зла, который затаился в невинной душе и подчинял своей волей, его ожесточения. Исподтишка навязывал свои прямолинейные умыслы. Зомбировал и направлял на страшные деяния. Они вдвоём были слиты воедино и, выплёскивая потоком увлечения, добивались своей цели.

Зло всегда ищет «слабого». Оно подыскивает человека с изъяном, у которого в жизни, что-то не получается и воздействует на мышление в извращённом виде. Мстит за порочные ошибки и проникает в подсознательную сферу привычки, уничтожать тех, кто лучше него, кто красивее него или попросту из побуждений необъяснимых даже самому себе.

Антон, тот самый человек, о ком я так подробно и глубоко описал его внутренний мир, был не особо пространственного склада ума, но довольно впечатлительного нрава. Оставаясь наедине с самим собой, он часто вспоминал о том случае в его жизни, который и дал толчок к сегодняшним событиям. От которых, с тех далёких отроческих лет, донеслись эхом созвучия зла. В порывах нахлынувших воспоминаний и одолевавших его беспокойных снах, выявлялась та причина, ненависти к неопознанной и утончённой женской душе. Именно к женской, наивной и загадочной. К той самой непокорной любви и той девочке, которой отдавал всё сердце без остатка.

Скромность Антона незадачливо творила своё дело. Девчонки, в этом возрасте, в котором играет кровь, нужна была не только ласка поцелуев, но и более серьёзные, и волнующие всех молодых, сексуальные отношения. Антон был застенчив и долго не решался использовать момент влечения. Но когда-то, это случится, если быть настойчивей!

Тёплый вечер навивал уверенность в душе молодого человека. И это свершилось! Они остались одни: «и пусть мне поможет бог» – подумал Антон.

Когда два девственно молодых человека, всё же решились познать первые шаги близости и перед ними открылись все тайны любовного порыва, купидон предоставил им все возможности для этого. Но первый интимный опыт иногда заканчивается неудачей. Это вполне естественно. Такова патология. Что и произошло с отчаянным Антоном. Семяизвержение хлынуло в самый неожиданный момент, и все попытки этого мгновения были сведены к нулю. В женском терпении сложилось впечатление упрёка, а у Антона тоски и позора. Это чувство так сильно засело в душе юноши, что даже невинная беспомощность превратилась в злость, которая обжигала всё тело, и презрение к самому себе перевесило ожидания. Он затворился у себя в доме и в своих мыслях – ему стыдно было смотреть ей в глаза. Стыдно было выйти на улицу – казалось, что все смеются над его позором и неудачей. Эта ранимая душа впала в отчаяние. И неумолимо крепла внутри, врезаясь, всё глубже и глубже.