Планета каторжников

– Знаю, все знаю – весело проговорил он, слегка оторвав зад от кресла вместо приветствия. – Но вот помочь мы вам ничем не можем, этот парень у нас еще проходит по статье о терроризме, и сдать его в чужие руки, мы, увы, не имеем права.

Чиновник вышел из-за стола, и как бы подчеркивая доверительность беседы, взяв меня за локоть, с ложным участием спросил, заглядывая мне в глаза: – А может, имеют место личные отношения? Вы же были частым гостем в доме Перепелкина? Нет, нет, я не имею в виду, что вы тоже, связанны с террористами…

Выдержав паузу, он выдал с гаденькой усмешкой: – А может у вас просто любовные отношения с супругой подозреваемого?

Я понимал, что он провоцирует меня, но все же, не сдержался. Когда охранники ворвались в кабинет, чиновник пребывал в плачевном состоянии, во всяком случае, длительное лечение ему было гарантировано. Нет, все – таки, какие они самонадеянные люди. Считает, что раз начальник, так ему любая гадость сойдет с рук! Впрочем, я тоже поплатился. Через три дня меня осудили за попытку свершения террористического акта и впаяли семь лет каторжных работ…

***

– Вот так Макс, а что случилось с твоей семьей, я не знаю – виновато развел руки в стороны Петрович.

– Ничего с ними не случилось. Ушла от меня жена и дочь с собой забрала – ответил я с предательской дрожью в голосе.

Петрович сочувственно молчал сидя рядом на верхнем ярусе нар. Ради того, чтобы быть рядом со знакомцем и рассказать в подробностях о своих приключениях он поменялся с моим соседом, перебравшись с нижнего этажа и теперь, как и я, страдал от жара излучаемого раскаленной за день крыши. Шел уже второй день нашего пребывания на планете каторжников и назавтра намечался первый наш рабочий день на плантациях. Планета каторжников славится еще тем, что лишь только на ней произрастает и культивирован гриз – кустарник, из верхней почки соцветия которого готовят различные вытяжки эликсиры и мази для омолаживания человеческого организма. Стоят они необычайно дорого, потому, что с куста за день можно собрать всего одну почку. Как это ни парадоксально, кустарник ядовит и сборщики почек вынуждены ежедневно собирать урожай в защитных костюмах. А на планете редко когда температура падает до нормальных двадцати градусов. Чаще столбик термометра переваливает тридцатиградусную отметку. Но даже защитные костюмы не ограждают сборщиков от смерти. Здесь на плантациях легко найти быструю кончину в виде прыгающей ядовитой ящерицы, которым почему-то нравится устраивать себе гнезда в низкорослых, но очень густых кустах гриза. Нередки случаи, когда потревоженная ящерица в прыжке впивалась в лицо или шею каторжника и через пять минут все бывало кончено…

А еще была так называемая: «медленная смерть». Никто из сборщиков гриза не работал на плантации больше трех лет – обязательно умирали. Поэтому-то из «гуманных» побуждений, после отбытия полугодового срока каждому каторжнику предлагали выбор: или работать дальше или идти на все четыре стороны. По словам старожилов, шанс покинуть эту планету имели только люди имеющие малые сроки.

Все эти подробности мы узнали сегодня во время ознакомительной «экскурсии» на плантации, где нас скоренько обучили, как нужно собирать гриз. Заодно заранее распределили участки и сказали, что сборщик, не выполнивший норму, лишается ужина, а особо злостные лентяи остается без обеда. Участок, надо сказать, был не малый: Километров пять прямых линий посадок надо было пройти, прежде чем можно было вернуться к месту сбора группы.

***

За эти дни я увидел только маленький кусочек пространства, на котором обитало не более двух тысяч человек. Сложно было судить о величине лагеря и размерах плантаций когда перемещаешься к месту работы в крытых фургонах.

Первый день работы оказался и самым тяжелым. Защитные костюмы были самыми простыми и не давали телу дышать, лишь лицо и часть шеи были открыты свежему воздуху. Собираемые почки прятались в верхней метелке вечно цветущего кустарника, и каждую еще надо было найти, и осторожно отделив от соцветия, аккуратно поместить в специальный контейнер, висящий на поясе. Работу мы начали рано утром и к полудню я, наконец, дошел до конца своей «грядки». Устало повалившись в высокой траве, я прямо в положении лежа стал стаскивать с себя защитный костюм и через минуту смог, наконец, вздохнуть полной грудью чистый и сейчас казавшийся мне даже прохладным, воздух. Слегка отдышавшись, я поплелся получать свою порцию баланды, которую раздавали охранники, не утруждая себя подогревом контейнеров. Но я слопал свою порцию даже в холодном виде – силы надо было беречь. Запив свой обед остатками воды из фляжки, я наполнил ее вновь чистой водой из бившего неподалеку ключа и отправился в обратную сторону, по другой «грядке»… Точно так же поступали и другие каторжане. Мне не совсем повезло, от Петровича меня отделяли десять рядов кустарника, так, что даже словом перемолвиться было не с кем, с обеих сторон от меня лениво переходили от куста к кусту явные уголовники, лица которых не были сдобрены зачатками интеллекта.